Звезды и ведьмы (СИ)

   Нина не поняла, что со мной: балерину полностью закрывало черное трико. Она смотрелась не как человек, а как демон из преисподней. Но я узнал Настю по движениям, а Нина, естественно, нет. Однако жена все равно приобняла меня, и я немного успокоился.

   И почти сразу же, сквозь окружающих меня людей, я увидел "космос". Причем к его обычному виденью добавилась новая картина. Предо мной предстала не только "темная" вселенная, но и "светлая", открылась Божественная гармония мироздания.

  Возможно, это произошло потому, что меня за руку держала любимая жена. А может быть, от того, что со мною опять был мой молитвенник. Или по той причине, что я осознанно отказался от магии "повелителя воды". Не знаю. Не исключено, что Господь просто оказал мне милость. Но факт имел место, и производил сильное впечатление. Я с восхищением смотрел на дальние и ближние миры, на духовное устройство вселенной.

  - Проведи меня! - Вдруг услышал я голос о. Михаила, - я знаю, что ты видишь, и что ты можешь. Бог открыл мне. Но сам я не могу, у меня нет привычки, и нужной практики для такого действия!

   Я вначале не понял, чего хочет батюшка. Но потом догадался, и свободной рукой тронул его за плечо. Мы "вышли" из своих тел, и "пошли" сквозь неподвижные человеческие фигуры, в тоже время, оставаясь сидеть на своих прежних местах.

   В какой-то особой, "Карповской" тишине, мы довольно быстро прошли к мавзолею, и поднялись на его верх. Настя стала растерянно озираться, пытаясь понять, почему ее танец прервался, и что ей делать дальше. Увидев меня, она улыбнулась своей странной, необъяснимой улыбкой, словно заранее знала, что мы здесь обязательно встретимся. И нам, несмотря ни на что, придется поговорить.

  - У тебя мое сердце - произнесла она, взяв меня за руку. Так она обычно делала, когда хотела приложить ее к своей щеке.

  - Уже нет, - сказал я, высвобождая пальцы, - я выбросил твое кольцо в реку.

  Настя растерянно вздрогнула. А я вдруг подумал, что она и сейчас неискренна. Желает игрой в любовь перетянуть меня на свою сторону, и заставить поступить по ее правилам.

  - Ты выбросил мое сердце? - спросила она, глядя на меня выразительным взглядом, от которого прежде я всегда терял рассудок.

  - Только кольцо. Твое сердце никогда не было со мной. Как, впрочем, и с тобой. В тот день, когда мы расстались, а, вернее, ты бросила меня, ты осталась без сердца. И даже без надежды заполучить его когда-нибудь обратно.

  - Я любила тебя, и люблю! - произнесла Настя, пронзая меня взглядом.

  - Наверное. Но ты даже свою любовь хочешь использовать для достижения цели, о которой тебе мало что известно. И это двоедушие сыграло с нами, и прежде всего с тобой, злую шутку. Время, отпущенное нам для того, чтобы стать полноценным "мы", закончилось. Я понял, что дорожу женой более, чем кем-либо на свете. Нина, как и ты, была вынуждена выбирать. И, несмотря на все теперешние сложности жизни со мной, выбрала меня. Ты же этого не сделала, да и не собиралась. Но что тебе предложили, или, на что ты надеялась, выбирая "темную" сторону?

   Настя помедлила, а затем произнесла неуверенно:

  - Мне обещали, что воскресят моего отца, короля балета Нуреева. И мы будем вместе танцевать при кончине этого мира, провожая человечество "к звездам". Нам обещали бессмертие и славу, какой не было ни у кого из танцовщиков.

   Мне показалось, что Насте стало легче после того, как она это сказала. Я подумал, что похожим обещанием сектанты могли "взять" и Олега. Предложили ему оживить мать, или вернуть в этом мир настоящего отца. По моему разумению, приятеля деда Жаркова, сгинувшего в зоне агронома Николая. Не исключено, что Олег с самого начала наших отношений знал, чей он сын. И теперь, когда представился удобный случай, обвинил меня в том, что я бросил его ночью в лесу. В качестве мести за то, что мой отец, сделал это с его отцом. Я тяжело вздохнул.

   Настя приняла мой вздох на свой счет, и у нее на реснице появилось нечто, отдаленно похожее на слезу. О. Михаил, не знакомый со всеми тонкостями наших отношений, от чего-то решил, что балерину мучает раскаяние. Он расстегнул куртку, под которой у него обнаружилась епитрахиль, и неожиданно предложил:

  - Может быть, вы чувствуете желание исповедаться? Тогда этот кошмар, во всяком случае, для вас, прекратится!

   Настя с недоумением посмотрела на священника, и после секундного колебания, поджав губы, решительно отказалась. И сразу же превратилась в неподвижную призрачную фигуру, каких вокруг нас было много. Ни продолжить разговор с ней, ни даже коснуться ее, не представлюсь возможным. Моя рука проходила сквозь нее, не встречая никакого сопротивления.

  - Идем! По твоей молитве Господь давал ей шанс. Но она не хочет, и никогда не захочет воспользоваться им, - сказал о. Михаил, направляясь к той точке мавзолея, где я чувствовал невидимое присутствие тех, кто когда-то отсюда управлял Россией.