Звезды против свастики. Часть 1

Гейдрих в силу гипноза не верил, а зря. Ему бы подыграть фюреру, прикинуться, что он подавлен источаемой через глаза могучей волей фюрера, на крайняк уснуть прямо стоя – а что? могло и сработать! Но он пустился в пространные объяснения, вся суть которых сводилась к банальному: ничего пока толком не знаю – но узнаю обязательно – и тогда доложу во всех подробностях.

Гитлеру это блеяние быстро наскучило, он пренебрежительным жестом приказал Гейдриху замолчать и перешёл к скромно стоящему в сторонке Канарису.

– Может, господину адмиралу есть что поведать? – насмешливо – злость куда-то улетучилась – спросил вождь нации.

Гейдрих, воспользовавшись тем, что взгляд Гитлера больше не буравит ему мозг, позволил себе мстительно улыбнуться. Сейчас Канарис облажается так же, как только что облажался он, и паритет между абвером и СД (как минимум в этой комнате) будет восстановлен!

Увы! Первые же слова руководителя военной разведки согнали улыбку с его лица, а последующие вовсе повергли в уныние, гораздо большее, чем от выволочки, которую устроил ему Гитлер.

– Мой фюрер! – сказал адмирал: – Ставлю вас в известность, что самолёт, которым Мостяцкого вывезли из Варшавы и который несколько часов назад пропал над территорией Польши, в настоящий момент находится на военном аэродроме близ Данцига.

– У вас имеются точные данные или всего лишь предположения? – нарушая субординацию, воскликнул уязвлённый Гейдрих.

Гитлер зыркнул на него бешеным глазом, но от замечаний иного рода воздержался, упёршись взглядом теперь в Канариса. Тому ничего не оставалось делать, как дать ответ на вопрос своего извечного врага, правда, избрав адресатом фюрера.

– Сведения точны, мой фюрер! Буквально перед началом совещания мне стало известно содержание донесения от нашего агента в Данциге: он видел самолёт собственными глазами!

Гейдрих с досады закусил губу. В очередной раз абвер обскакал СД. Слова Гитлера завершили разгром:

– Я вас больше не задерживаю, Гейдрих! Идите, поскольку для дальнейшего разговора вы бесполезны!

Гейдриху пришлось собрать все силы, чтобы исполнить положенный ритуал. Он вытянулся в строевую стойку, одновременно вскидывая руку в нацистском приветствии. Потом чётко повернулся и направился к двери, спиной чувствуя насмешливый взгляд Канариса.

Глава РСХА ошибался. Канарис был достаточно мудр, чтобы не злорадствовать по поводу локальной победы. Во взгляде, которым он проводил Гейдриха, не было сочувствия, но и злорадства тоже.

Меж тем Гитлер предложил адмиралу присесть, после чего задал вопрос:

– Готовы ли вы объяснить, что же всё-таки произошло?

– Не с такой точностью, как в ответе на вопрос о нахождении самолёта, но в общих чертах картина происшествия представляется мне достаточно ясной.

– Ну, так отвечайте, – нетерпеливо потребовал Гитлер, – кому это могло понадобиться?

– Либо англичанам, либо русским, – уверенно ответил Канарис. – Учитывая всё, что известно об инциденте на данный момент, я склоняюсь к версии о русских. Другой вопрос: какова цель?

– На это я могу ответить, – горько усмехнулся Гитлер. – Заполучив Мостяцкого, наши враги как минимум лишают акцию по захвату Польши даже той видимости легитимности, какую мы рассчитывали ей придать. Скажите, Канарис, – встрепенулся Гитлер, – ваши агенты в Данциге могут уничтожить Мостяцкого?

– Если таков будет ваш приказ, мой фюрер, они попытаются это сделать, – ответил Канарис. – Но, откровенно говоря, шансы на успех близки к нулю. Во-первых, Мостяцкого наверняка очень хорошо охраняют, во-вторых, осмелюсь утверждать: его уже нет в Данциге.

Гитлер на минуту погрузился в тягостное молчание, потом сказал:

– Хорошо, я вас понял, адмирал. Мы не станем рисковать жизнями ценных агентов, если это, по вашему мнению, безнадёжно. Одного не пойму: как Скорцени мог так опростоволоситься? Почему он легко попался на уловку русских, зачем посадил пленника и сам сел в их самолёт?

– Нисколько не оправдывая действий оберштурфюрера Скорцени, мой фюрер, считаю своим долгом напомнить: самолёт за Мостяцким действительно прибыл из Берлина.

– Как?! – изумился Гитлер. – Вы хотите сказать, что это наш самолёт? Однако в докладе Гейдриха об этом ничего не сказано.

– Видимо, группенфюрер просто не успел доложить, что самолёт со штандартенфюрером СС Айсманом поднялся в воздух с одного из Берлинских аэродромов, подконтрольных СС, – пояснил Канарис.

– Час от часу не легче! – воскликнул Гитлер (что по-немецки прозвучало примерно как «es kommt immer bunter!»). – Мало того, что самолёт, как выясняется, наш, в нем ещё находился Айсман и, верно, с подлинным приказом?

– Трудно сказать… – уклонился от прямого ответа Канарис. Но Гитлера его ответ, казалось, вовсе не заботил. Фюрер всех немцев скорбно качал головой:

– Бедный Скорцени, он, как и я, стал жертвой предательства…

Лицо Гитлера исказила злобная гримаса.

– Выходит, Айсман предатель?! – вскричал он, и посмотрел на Канариса. Тому невольно пришлось отвечать:

– Не могу утверждать, мой фюрер. Пока всё против него.

– Надеюсь, семья изменника арестована?