Звёзды Платона

Откуда-то сверху по руслу доносились приглушённые расстоянием звуки боя. Это духи выходили из окружения через наших «афганских товарищей». Пару раз рвануло очень громко. Видно из гранатомётов технику уничтожали. Минут через десять бой закончился. А может и не начинался? Такое бывало. Стреляют друг в друга, а убитых и раненых с обеих сторон «ноль». Потап связался с «товарищами», те сказали, что был бой, моджахеды пошли на прорыв, что почти всех уничтожили, но часть всё же ушла. А типа, что у вас? Потап сказал, что на нас пошли основные силы моджахедов, что всех положили и никто не ушёл. А мирных спасли всех. И ещё поблагодарил за совместную работу. Вот, что значит настоящее воинское интернациональное братство.

— Ну, как ты, Платон? Слова не забыл? — улыбаясь и обнимая парня за плечи спросил прапорщик.

— Третье слово забыл… Но как-то поняли. Мы ж по плану работали, — хмуро ответил Платон.

Подбежал Араратик, выдернул из рук Платона свой ручной пулемёт, вернул Лёхин АКС и улыбаясь, сказал:

— А я вдруг слишу — та-та-та-та-та-та-та, как швейная машинка Зингер, честное слово! Сразу узнал свою девочку!

— Так пулемёт — это мужской род Араратик!

— Э! Это у тебя мужской! А у меня дэвочка!

Мимо них на командирском УАЗике в сторону окружённой толпы афганцев ехали начальник разведки, командир роты и оба взводных. Увидев Платона с прапорщиком, обращаясь к командиру второго взвода ротный сказал:

— Отметь!

— Есть отметить. Обоих? — спросил, наклонившись к ротному Очкинази.

— Платона!

Вечером отмечали успешное завершение операции. Рядовой состав пил кофе со сгущёнкой, щедро разбавляя его кипяточком. Прапорщик Мишин зашёл за БМП и три раза экономно хлебнул из фляжки. А вот у офицерского состава ужин немного затянулся.

— Надо было этого Платона послушать. А я думаю, что он мне о каких-то стариках, английских карабинах? — затягиваясь сигареткой сокрушённо говорил майор Чижов.

— Чиж, мы свою часть операции выполнили. Главное потерь нет, — возразил ему сонным голосом начальник разведки бригады.

— Потерь нет, но чувствую себя как-то… Как они нас? А? А я ведь поверил! И эта баба ещё. Видел бы ты её! Стоит такая, вся чёрная, ни лица, ни глаз. Обелиск прямо. Я даже рук её не видел, Потап. Смотрит на меня через свою сеточку в парандже, а я чувствую, как же она меня ненавидит. Пришла на переговоры… и ненавидит. Представляешь, Потап? Говорю с ней, а у меня, у боевого офицера — вот такие мурахи… и пот по спине струйкой. И это при ноле градусов. Красивая, наверное!

— Наверное! А эта девочка? Ну, прямо актриса! Мы же ей поверили. А как ребёнку не верить? Она же ребёнок! Девочка! Но главное — без потерь.

— Я думаю эта мамзель в парандже и есть мамаша малышки Зейнеб. Мы ж их бабушку убили, вот и ненавидят нас. Ты прав, старик, главное без потерь! — засыпая за столом, ответил майор.

По итогам успешно проведённой операции по уничтожению бандформирования моджахедов и спасения мирных жителей кишлака Фазари, а также за личное мужество и героизм к боевым правительственным наградам представлены шесть человек. Фамилия рядового Платонова Л.А. в списке не значилась.

Высадка в ад

Двумя «УРАЛами» взвод везли на вертолётную площадку. Пыль от огромных колёс закручивалась в небольшие смерчи, металась по дороге и пыталась догнать грузовики. Было тесновато, но весело. Правда рты старались широко не открывать и смеялись друг другу в воротники бушлатов. Афганская пыль на вкус просто отвратительна.

— А Брежнев и говорит Сталину…

— Сандро, отставить! Хрущёв… — поправил рядового прапорщик Мишин.

— А я? Я и говорю… Хрущёв такой, подходит к Сталину…

Машина резко дёрнулась, громко и гневно зашипев пневмотормозами. Сандро, размахивающий руками во время рассказа, сорвался с места и ласточкой полетел в сторону кабины. Народ, пытаясь на лету поймать доморощенного юмориста, одновременно схватили его за что попало. Сандро на секунду завис в воздухе и, с удивлённо-обиженным лицом, грохнулся на ранцы и ящики с боезапасом, лежащими между рядами скамеек. И вот тут пыль догнала грузовик и напала на всех сразу, тем более, что глаза и рты были распахнуты по максимуму.

— Выгружаемся, военные! — не давал опомниться прапорщик, одновременно придавая ускорение замешкавшимся посредством физического воздействия на основание опорно-двигательного аппарата.