Звоночек 3

— Но, товарищ командарм, в дивизионной артиллерии уже состоят 122-миллиметровые гаубицы и вводятся 152-миллиметровые… Они весят значительно больше полутора тонн. Да и другие средства тяги тоже нельзя сбрасывать со счетов. Трактора, автомобили…

— Автомобили, трактора, — сварливо проворчал Кулик, — их не выпросишь, все в хозяйстве нужны. Да и ненадёжно всё это, топливо опять же. Убитую лошадь заменить легко, или вообще без одной-двух через силу да с помощью расчёта обойтись, а если трактор сломается? Стоять курить? Да и не дают нам тех тракторов и машин, все в хозяйстве нужны.

— Конечно не дадим, — хмыкнул Киров, — сами говорите, что полуторки дивизионные пушки не тянут, а к 4,5-тонному ЗИЛ-5В корпусную гаубицу цеплять можно! Вы уж давайте в соответствие приведите! А то какой перерасход получается! А простой? Мало того, что машины сами по себе у вас простаивают, так они ещё и по грузоподъёмности вдвое потребности ваши превосходят. Хоть пушки к машине цугом цепляй! Или пушки легче делайте, чтоб ГАЗ их тащить мог.

— Не надо, товарищ Киров, с больной головы, да на здоровую валить, — хмуро ответил начальник ГАУ. — Выдавая требования на пушку, мы исходили, в том числе, из обещаний НКТП дать нам к 36-му году 2,5-тонные массовые грузовики ГАЗ, а у товарища Орджоникидзе и конь не валялся. Если бы вы нас не дезориентировали мы бы никогда такой глупости не сделали. Вот есть же отличная пушка 02/30 годов. Она нам подходит! Её бы только на подрессоренный лафет с большим сектором обстрела, но веса не превышал чтобы старой пушки. Вот её бы с передком и шестёрка лошадей нормально тянула и полуторка, только без передка. А вы своим 2,5-тонным грузовиком нас с панталыку сбили и мы 50-калиберный ствол в техусловия и вписали.

— Что скажете, товарищ Орджоникидзе? — спросил Сталин, вынуждая наркома тяжёлой промышленности говорить, хотя для самого вождя народов, уверен, все обстоятельства этого дела тайной за семью печатями не являлись.

— Что сказать, грузовики, двухосный 2,5-тонный ГАЗ-50 и трёхосный 3-тонный ГАЗ-60 и их военные варианты можно пускать в производство, только четырёхцилиндровых двигателей Мамина к ним нет. Даём самое ограниченное количество под лёгкие бронеавтомобили на шасси Форд-18, то есть ГАЗ-40. Прошу заметить, это не я принял решение о переводе СТЗ на выпуск 60-сильных тракторов с четырёхцилиндровыми двигателями вместо 30-сильных с двухцилиндровыми, а Совнарком. По предложению Наркомзема якобы из-за того, что 30-сильные малопригодны. Конечно, если считать в лошадиных силах, то мы в выигрыше, а по факту выпуск моторов на СТЗ просел на треть и ГАЗу, которому и так крохи перепадали, совсем ничего не осталось. Так что, пока не решим вопрос с выпуском топливной аппаратуры для дизелей, выпуск моторов расти не будет. Наоборот, есть тенденция к сокращению из-за преждевременного износа станков. Надеюсь переломить ситуацию к концу пятилетки, не раньше. Итого, имеем 1,5-тонный ГАЗ-ММ с 50-сильным бензиновым двигателем на конвейере именно до этого срока.

— Товарищ Любимов, что вы там прячетесь? — вдруг спросил меня Сталин, заметив, что я стараюсь не попадаться на глаза. — Как вы здесь оказались, не спрашиваю. Скажите, ситуацию с моторами можно исправить? Может вовсе не в промышленном оборудовании дело? Это ведь ваш сектор?

— К сожалению, товарищ Сталин, на настоящий момент я не владею всей информацией, поэтому ответить не могу, — честно ответил я, тем не менее, буквально сгорая со стыда. — Буду готов доложить завтра.

— Плохо, товарищ Любимов, — как мне показалось, с тайным удовольствием, высказался в мой адрес секретарь ЦК ВКП(б), ставя на место двигателиста, зачем-то лезущего не в своё артиллерийское дело. — Завтра уже будет поздно. Товарищи и так по просьбе товарища Орджоникидзе отпуска отложили, пока все эти пушки заводские испытания не пройдут. Доложите через месяц своему начальнику. А 107-миллиметровка хороша, — тут же, без каких-либо переходов, улыбнувшись, сказал Иосиф Виссарионович, — гораздо лучше трёхдюймовки. Правда Клим?

— Оно-то конечно так, когда стрелять, а вот таскать… — не по рангу заюлил между Сталиным и Куликом нарком обороны.

— Товарищ Кулик, а почему вы назвали эти орудия устаревшими? — кивнул Сталин на всё, что крупнее трёх дюймов.

— Так они дореволюционные, товарищ Сталин. За исключением 152-миллиметровой мортиры, но она маломощна для дивизии.

— И что? Вот 76-миллиметровая пушка бьёт на 15 километров, а 107-миллиметровая на 14,5 километров. Разница не так уж и велика,

— Зато она больше весит и минутный залп у неё меньше чем у 76-миллиметровой с полуавтоматическим затвором, — возразил Кулик.

— Товарищи! — вдруг протиснулся вперёд из-за спины Грабина Радкевич, — я, как директор завода N92 категорически против 76-миллиметровой пушки! Выбирайте что угодно, но только не 50-калиберные трёхдюймовки!

— Это ещё почему?! — мне показалось, что хором спросило сразу шесть или семь голосов.