Звонок мертвецу

Захватив несколько свертков, оставленных здесь Кармен, я вышел на улицу.

Мои хвосты, если и были, то хорошо запрятались, я их. во всяком случае, нигде не замечал. А парень с кучей пакетов и свертков скорее всего сойдет за посыльного — они просто не обратят на него внимания.

Скоро я достиг дома Кармен, была четверть шестого, и я не особенно торопился. Выйдя из лифта, достал ключ, выданный мне Кармен. Когда открыл дверь, услышал диковатый, глухо отбивающий такты джаз и, сделав несколько шагов, увидел Кармен, танцующую под эту музыку в середине комнаты. Положив свертки, я вошел и засмотрелся на нее. Она была большая, казалось, занимает всю комнату, танцуя под эти резкие- звуки чувственный танец, не всегда попадая в такт, но прекрасно выражая свое состояние. Под черным облегающим свитером явно ничего больше не было. Чернота свитера, грубая его фактура удачно оттеняли чистый тон лица. Широкая юбка сочно-коричневого цвета при поворотах раздувалась колоколом, мельком давая увидеть длинные, прекрасно двигающиеся ноги. Вращалась она весьма умело, как профессиональная танцовщица, и колокол в какие-то моменты выравнивался в идеальную форму, и я почти видел, а больше угадывал, что и под юбкой не больше одежды, чем под свитером. Она смеялась мне через всю комнату, и я приблизился, успел захватить рукой ее поясной ремешок и закружил вокруг себя, пытаясь на ходу поцеловать.

Дышала Кармен глубоко и часто, лицо разрумянилось, а глаза сияли как звезды. Она остановилась и взяла мое лицо в ладони:

— Ирландец, мне так хорошо... Никогда ничего похожего...

— Мне тоже.

— Я хочу, чтобы это было наяву... Я ведь сплю? Чтобы мы...

— Все разговоры потом, не сегодня, хорошо?

— Хорошо. Будешь ужинать? У меня есть бифштексы.

Глядя на эти места, ты все о них понимаешь. Вот старое здание, кто-то арендовал целый этаж, убрал перегородки, и танцевальный зал готов. Осталось только сделать помост для оркестра.

Публика, надо сказать, была здесь весьма ароматна, особенно когда ты только входишь с улицы. Позже все запахи перебивались запахами джина и дешевой парфюмерии, и потом ты их уже не замечал. Но когда ты входил с улицы, ты чувствовал, что здесь просто воняет, примерно как в спортзале, но с примесью чего-то порочного.

Парень у дверей продал нам двойной билет, и мы с Кармен вошли. Кармен двигалась весьма игриво. Даже жвачку жевала она, играя, игрой было и то, как несла она свою сумочку, свисающую на тонком ремешке с плеча, да и сама сумочка была ничем иным, как средством для игры. Местная публика, которую с легкостью можно было бы назвать сбродом, гнушалась безалкогольных напитков, ожидая, когда принесут виски. Все пятеро джазменов были на месте, плавая в поднимающихся клубах дыма, они наигрывали что-то свое, тихое, с закрытыми глазами, еще не для публики, а исключительно для себя.

Я пригласил Кармен на танец, и мы прошлись совсем рядом с вышедшим для соло саксофонистом. Он подмигнул нам, а его инструмент приветствовал нас как бы от себя лично, издав несколько понижающихся тревожных стонов.

Одиночки тоже прибывали в зал, их было немало, примерно по трос на каждую пару. Ночь обещала быть беспокойной.

Суббота, дождь, дам на всех не хватает.

Я спросил Кармен, нуждается ли она в моих подсказках. Она взглянула на меня, локоны ее раскачивались в такт музыке, и она сказала:

— Милый, я примерно знаю, что делать и говорить.

— Ну что? Скажи мне?

— Проверяешь, не забыла ли я? Альфредо Лайсс, парень с «Гейстри». Я передавала ему деньги на заморские часики. Мы договорились встретиться здесь.

— Смотри, детка, берегись волков!

— Мне нравятся волки.

К десяти в помещении стало довольно многолюдно. Матросы, докеры, бродяги, кого здесь только не было, и молчаливы они были лишь первые минуты, когда входили. Все стены были уставлены парнями-одиночками, рассматривающими женщин, мысленно решая или обсуждая с приятелями, какую бы они выбрали для себя. Вокруг, как сторожевые псы, бродили здоровенные типы, пресекающие в корне все намечающиеся конфликты, и хотя вид они имели дремотный, но вмиг напрягались, чтобы вышибить из зала очередную пару-тройку буянов, освобождая публику от возможных неприятностей.

Я взял для Кармен легкую выпивку, а себе, чтобы не брать сдачу с доллара, два имбирных пива. Не успела она еще допить свой коктейль, как прилипала с елейными глазками, разодетый весьма вызывающе, подвалил к ней и, ни слова мне не сказав, пригласил ее на танец. Она вопросительно взглянула на меня, и я кивнул:

— Вперед, милая, это будет незабываемое переживание.

Лицо прилипалы напряглось, но он взял ее за руку и без слов повел в толкучку тел. Низкорослый парнишка хлопнул меня по руке и сказал:

— Сеньор, опасайтесь этого парня, он не ходит сюда просто так, чтобы послушать музыку, всегда что-нибудь затеет...

Я дождался их возвращения и, когда увидел, что прилипала не собирается отлипать от моей девушки по-хорошему, двинул ему слегка в челюсть, не сильно, так, чтобы он не упал, после чего мы с Кармен отошли оттуда. За спиной ругался липучка, но вслед за нами благоразумно не потащился.