Звонок мертвецу

— Не со мной, моя радость. А со всем этим вшивым миром, который вытряхивает меня отовсюду. Вот и приходится вести жизнь гангстера. Что делать, раз нет другого пути и другой возможности высказать этой глупой пустой расе готового платья все, что я о ней думаю. Я бы мог держаться подальше от их чертовых организаций, мелочной суеты и обид... Я ведь могу пить свой собственный яд и быть каким угодно грязным подлецом по своему выбору, но они все норовят напоить меня своим ядом.

Я взялся за ручку двери. Она легко повернулась, и дверь открылась.

Что-то в этом было от посещения собственной могилы.

Вот он, мой стул, стоит себе у окна. Журнальный столик госпожи Винклер по-прежнему подпирает стену. Зеркало, правда, украли. И книжную полку тоже. Когда я вошел с лампой в спальню, каркас железной кровати отбросил узорную решетчатую тень на стену. Матрас тоже кто-то стянул.

Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Сквозь пыльные, заросшие грязью и копотью стекла все предметы расплывались. Я поставил фонарь на пол, направив свет его к потолку. Затем опустился в кресло, а Кармен присела на его деревянную ручку.

Я заговорил почти беззвучно:

— Такие истории начинаются словами: «в некотором царстве, в некотором государстве». Эта началась в Лиссабоне, где двое выпивох, именуемых Фредо и Испанец Том, случайно оказались свидетелями тайной загрузки наркотиков на судно. На самом судне никто не знал, что оно транспортирует наркотики, — докеры одного порта пересылают докерам другого порта некий груз, а команда ничего не знает. Итак, груз, восемь килограммов героина, попал в случайные руки. Парни даже не совсем себе представляли цену этого груза, а она измеряется миллионами долларов. Что это такое для людей, которые сумму более нескольких тысяч и вообразить не могут! И вот наши счастливчики приплыли в Нью-Йорк, присвоив себе неизвестно кому принадлежащую контрабанду. Они попытались продать ее. Кому? Своему приятелю Джуану Гонсалесу, который тоже не был специалистом наркобизнеса. И вот один идиот покупает у двух других идиотов пакет стоимостью во много миллионов долларов за десять косых, купил бы и дешевле, да португальцы боялись продешевить и набавили цену, а деньги занять научили у Биллингса, с которым и познакомили его. А этот Биллингс... Вот уж вошь так вошь!

Странно, почему-то сегодня, к слову вспомнив Биллингса, я не почувствовал прилива обычной ненависти к нему.

Кармен внимательно слушала, и я продолжал:

— Джуан познакомился с Биллингсом, ладно. Хорошо. И вот Биллингс дает ему десять тысяч будто бы в долг, а когда Джуан совершает покупку, Биллингс предлагает перепродать ему пакет за те же десять тысяч, пообещав, вероятно, более крупные сделки на будущее. Джуан не подумал ни о чем хорошенько, ему уже и десять тысяч, свалившиеся с неба, казались большим богатством, но главное для него и не эти деньги, а сотрудничество с таким крутым парнем, как Биллингс. И ведь фактически Биллингс для начала просто подарил ему эти деньги, заплатив за сверток два раза по десять тысяч. Самому же Биллингсу казалось, что это обошлось в гроши. Миллионы и двадцать тысяч. Джуан Гонсалес и жене сказал, что они с его новым партнером провернут кое-что покрупнее... А теперь он в могиле, это была его первая и последняя афера. Конечно, зачем Биллингсу партнер? Груз для Джуана был слишком велик, он и сам что-то почувствовал. Не верилось ему в удачу, смерть он почуял: просто такие, как он, никогда не имеют в этом мире шанса выскочить. Но жену он уверял, что вышел на верный и широкий путь. И вот в страхе не выдержал, пихнул жене эти не до конца понятые им деньги и попытался удрать. Биллингс его поджидал, чтобы бросить под колеса первого попавшегося случайного грузовика. Тем самым он слишком тяжкий груз Джуана перевалил на свои плечи. О тех двоих он не беспокоился, они ведь не знали, кто перекупил у Джуана.

В ее глазах разгоралось любопытство. Она так внимательно следила за моей мыслью, что даже неосознанно проводила кончиком языка по зубам. Она сказала:

— Но эти двое других... их убили.

— Знаю. Я еще подойду к этому. Биллингс поставил восемь килограммов зелья на продажу. До сих нор не могу понять, как он свалял такого дурака? Жадность, очевидно, пересилила разум. Восемь килограммов! Это наибольший груз отравы, когда-либо прибывший в Штаты за один раз!

Я помолчал, потом продолжал:

— Ты знаешь, попытка продажи была именно тем событием, которого все ждали.

— Кто все? — Она присела на край низкого журнального столика и спрятала руки в широкие рукава плаща.