Звонок мертвецу

Сначала каждый из них предполагал, что его вызвал партнер, но когда Фрей догадался, что его вызвали обманом, он решился на драматический поворот в своих действиях. Должно быть, как только Фрей почувствовал, что находится под наблюдением, он предпринял решительные действия против миссис Феннан, которая, по его мнению, заманила его в ловушку. Мы так никогда и не узнаем, как обстояло дело в действительности, потому что он убил ее. Способ, при помощи которого он совершил убийство, лучше всего, пожалуй, описан в отчете о проведенном расследовании: «Смерть наступила в результате единичного нажатия изрядной силы на гортань убитой, в частности, на отростки щитовидного хряща, вызвавшего почти мгновенное удушье». По всей видимости, убийца миссис Феннан не был новичком в подобных делах.

За Фреем была организована слежка, его преследовали до баржи, превращенной в жилое помещение и пришвартованной недалеко от Чейнуок. В момент задержания он оказал отчаянное сопротивление и упал в результате схватки в реку, откуда было извлечено его тело».

18. Между двумя мирами

Не слишком респектабельный клуб Смайли обычно пустовал по воскресеньям, но миссис Стерджен оставляла дверь незапертой на случай, если кому-нибудь из ее джентльменов вздумается заглянуть на огонек. Она сохраняла в отношениях с ними ту же суровую и властную манеру, которая сложилась еще в незапамятные оксфордские времена, когда ее счастливчики-жильцы боялись свою домовладелицу пуще целой армии надзирателей и халдеев-учителей. Она прощала любую шалость, но при этом ясно давала понять, что это уникальный случай, когда она прощает, больше пощады, мол, не предвидится. И каждый случай был первым и последним. Однажды она заставила юного Стида-Эспри положить в кружку, предназначенную для сбора денег в пользу бедных, десять шиллингов за то, что он привел семерых гостей, не предупредив ее заблаговременно, но потом приготовила такой обед, что они запомнили его на всю жизнь.

Они сидели за тем же столиком, что и тогда. Мендель выглядел немного постаревшим и чуть бледнее, чем обычно. Он почти не разговаривал во время трапезы, обращаясь с ножом и вилкой с той аккуратностью и обстоятельностью, какие вкладывал во все, чем бы ни занимался. Говорил за всех, по большей части, Гиллэм, поскольку Смайли сегодня был что-то молчалив. Они чувствовали себя спокойно и раскрепощенно.

— Почему она это сделала? — вдруг спросил Смайли.

Он медленно покачал головой. — Мне кажется, я знаю, почему, но теперь нам остается только гадать. Я думаю, она мечтала о мире без конфликтов, управляемом и сохраняемом этой новой доктриной. Однажды я ее рассердил, и она крикнула мне: «Я — Бродячая Жидовка, ничейная земля, поле боя для ваших игрушечных солдатиков». Когда она увидела, что в новой Германии возрождается дух старой, пузатая, напыщенная спесь, как она говорила, я думаю, что она решила: это для нее уже слишком; я думаю, что она поняла свою бесполезность и тщетность своих страданий, своей жертвы, увидела процветание своих былых преследователей — и взбунтовалась. Пять лет назад, рассказывала она мне, они встретили Дитера, когда катались в Германии на лыжах во время отпуска. К тому времени процесс становления Германии как ведущей западноевропейской державы уже вполне наметился и определился.

— Она была коммунистка?

— Не думаю, вряд ли у нее была тяга к розовым облакам. Она, как мне кажется, просто боялась новых катаклизмов и ожесточения. «Мир» теперь, кажется, слово ругательное, не так ли? Ну, так вот, она, видимо, хотела всего лишь мира.

— А что же Дитер?

— Господь его разберет, что нужно было Дитеру. Почестей, мне кажется, и социализма. — Смайли пожал плечами. — Они мечтали о мире и свободе… А стали шпионами и убийцами.

— Боже праведный, — тихо произнес Мендель.

Смайли помолчал, глядя в свой стакан. Потом все-таки сказал: