Анна Литвинова, Сергей Литвинов

Звонок с неизвестного номера

© Литвинова А. В., Литвинов С. В., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Великое заблуждение – о мудрости стариков. Старики не мудры. Они только осторожны.

Эрнест Хемингуэй

Солнце слепило. Тошка отвернулся от ярких лучей, взглянул влюбленно на хозяйку, лизнул ее в нос. Лучшее время в жизни – когда его божество за рулем, а он – на ее коленях, наблюдает за дорогой, рычит, если на светофоре видит в соседней машине другую собаку.

Тошкина порода называлась «вроде бы йорк». Кудрявый, маленький, глаза разноцветные – желтый и карий. Но сам он себя чувствовал бойцовским псом и за хозяйку искренне был готов умереть. Лаял, наскакивал, скалился, а она извинялась перед прохожими и смеялась. Спал Тошка только при ней – на руках или рядом. Остальное время таскался хвостиком, а когда уходила – торчал у входной двери, бесконечно водил носом, ждал.

В отпуск без него она уезжала единственный раз. На передержке пес заболел, исхудал до костей, и тогда хозяйка торжественно пообещала: больше никогда его не бросит. С тех пор путешествовали вместе. Вот и сегодня направились куда-то далеко – в машине лежанка его, мисочка, пакет с кормом. Денек солнечный, радостный, и Тошка очень надеялся, что едут они в деревню, где можно будет бегать за курами и рычать на коров. Ну или на море, что хуже – там придется ждать на берегу, пока хозяйка купается, или самому плавать в противной соленой воде.

Но если отпуск, она обычно веселая, напевает, одной рукой руль держит, другой ему холку треплет, а сегодня грустная, глаза на мокром месте. Когда в лицо лизнул, на языке стало солоно. Тошка ткнулся носом ей в подбородок, постарался улыбнуться, подбодрить: «Не расстраивайся, я буду хорошим псом!»

– Милый, – прошептала хозяйка.

И всхлипнула.

Пес настроился ехать долго, ждать, что солнечный день сменится алым закатом, а потом на черное небо выкатится желтая луна. Но не успел даже сильно в туалет захотеть, как приехали.

– Пойдем, Тошка, – велела.

Он спрыгнул с ее колен на горячий асфальт, завертелся волчком.

Надели шлейку, прицепили поводок. Впереди – забор, за ним деревья. Значит, парк. Можно будет бегать, цепляться к другим собакам. Рванул вперед, но хозяйка придержала:

– Подожди, глупыш.

Взяла с собой его миску, корм, лежанку.

Странно, что в руках чемодана нет, но Тошка возгордился: значит, его в новом месте первым поселят, а свои вещи она принесет потом. Только где жить-то будут? Шли по тенистым аллеям, и никаких тебе ароматов от жилья или столовой – только птичками пахло, кротами, белками. Он радостно спешил вперед, волок ее за собой на поводке – еле поспевала.

Остановились на поляне. Рядом ручей звенит.

Хозяйка отцепила карабин, сняла шлейку, строго велела:

– Никуда не убегай.

Он и не собирался – нарезал круги, лаял на нахальных воробьев.

Богиня его наклонилась к воде, набрала полную миску, поставила под раскидистым дубом. Рядом лежаночку разместила, подле нее другую плошку – в нее высыпала корм.

Позвала:

– Ко мне!

Взяла на руки, прижала крепко к себе, долго вглядывалась в разноцветные глаза. Потом посадила рядом с лежанкой, приказала:

– Ждать.

Команду Тошка знал, тяжко вздохнул – придется. Что поделать.

Уселся послушно.

– Я… я обязательно за тобой приду, – пообещала она.

Пес не удержался, вскочил, встал на задние лапы, обхватил передними ее колени. Обычно хозяйка не любила долгие проводы, но сегодня снова потрепала его за ушами. На черный кожаный нос скатилась ее слеза. Повторила:

– Ждать.

И ушла, не оглядываясь.

* * *

После рыбалки Юрий Михайлович устал, как собака, но сразу отдыхать не пошел – сделал крюк, чтобы пройти мимо Дома мечты. Ох, что это было за чудо: аккуратный, светлый, двухэтажный! В стороне от пляжного шума, но море в двух шагах. Во дворе трепещет листьями пальма банановая – для их краев экзотика, но хозяева пестовали, каждую зиму укутывали ствол в утеплитель и пленку, поэтому процветала.

Юрий Михайлович в это место влюбился семьдесят лет назад – когда был еще шестилетним пацаном. Приходили с друзьями рыбу ловить, а он от компании отделялся. Садился на огромный валун (где теперь дом), вглядывался бесконечно в даль, пытался понять, в какой именно точке сливаются небо с морем.

Долгое время земля здесь была ничья – коровы паслись. Но как случился капитализм, место быстро приватизировали и выставили на продажу. Юрий Михайлович тогда работал спасателем и за летний сезон получал неплохо, поэтому навел справки: вдруг получится приобрести? Но сумму только за землю назначили неподъемную – двадцать тысяч долларов. А еще ведь строиться надо. Так и ушло его любимое место в поселке в чужие руки. Сначала браток проживал, потом гостевой дом сделали, дальше опять перестроили и продали каким-то нефтяникам – те вышли на пенсию и перебрались в их теплые края.