Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Вскоре я стал получать жалобы и от других жителей Гадсдена. Родители чернокожего подростка, который был застрелен полицией, рассказали мне, что их сына остановили за мелкое нарушение правил дорожного движения, после того как он проехал на красный свет. Мальчик недавно сел за руль и страшно занервничал, когда к нему приблизился полицейский. Родители утверждали, будто он потянулся рукой вниз, к стоявшей на полу спортивной сумке, чтобы достать из нее новенькую лицензию. Полиция же утверждала, что парень полез за оружием (никакого оружия обнаружено не было) – и был застрелен прямо на водительском сиденье. Полицейский, который застрелил его, утверждал, что подросток был опасным и двигался быстро, в угрожающей манере. Родители мальчика рассказали мне, что их сын был нервным и пугливым, но при этом послушным и совершенно безобидным. Он истово веровал, хорошо учился и обладал такой репутацией, которая позволила его родителям убедить лидеров движения за гражданские права потребовать расследования обстоятельств его смерти. Их ходатайства добрались до нашего офиса, и я занимался этим делом вместе с делами об условиях содержания в тюрьмах.

Подробное изучение гражданских и уголовных законов Алабамы и одновременное ведение дел смертников в нескольких других штатах сделали меня очень занятым человеком. Дополнительные судебные процессы по условиям содержания в тюрьмах означали, что приходилось много времени проводить за рулем и еще больше – за работой. Моя старенькая Honda Civic 1975 года едва не разваливалась на ходу. Радио в ней перестало работать годом раньше и подавало признаки жизни, только если я попадал колесом в выбоину или тормозил настолько резко, что вздрагивала вся машина, и тогда ненадолго замыкался контакт.

После обратного трехчасового пути из Гадсдена я поехал прямо в офис, поэтому домой собрался только около полуночи. Я сел в машину, и, к моей радости, радио включилось, стоило только повернуть ключ зажигания. Всего за три с хвостиком года адвокатской практики я стал одним из тех людей, для которых такие маленькие радости много значат, и слова «много ли нужно человеку для счастья» – не пустой звук. В этот поздний вечер радио не просто заработало, но и передавало ретроспективную подборку музыки группы Sly and the Family Stone

. Я вырос на песнях Слая и теперь поймал себя на том, что радостно качу по улицам Атланты под мелодии Dance to the Music, Everybody is a Star и

Family Affair.

Наша квартира в Мидтаун-Атланта располагалась на плотно застроенной улице жилого района. Бывали вечера, когда мне приходилось парковать машину за полквартала от дома или даже за углом, поскольку ближе мест не было. Но сегодня мне повезло: я припарковал свою развалюху всего в нескольких шагах от парадного входа, как раз когда Слай начинал песню Hot Fun in the Summertime

. Было уже поздно, и мне следовало поскорее лечь спать, но момент был слишком хорош, чтобы дать ему пройти просто так, и я остался в машине, слушая музыку. Каждый раз, когда заканчивалась очередная песня, я говорил себе, что пора домой, но потом начиналась другая, перед которой тоже было совершенно невозможно устоять, и я никак не мог заставить себя уйти. Я подпевал песне Stand!, возвышенному гимну Слая с его великолепной госпел-концовкой, когда завидел в конце улицы приближавшуюся мигалку полицейской машины. Я припарковался за несколько дверей от входа в нашу квартиру, поэтому предположил, что полицейские просто едут мимо по какому-то срочному делу. Когда их машина остановилась в двадцати футах от меня, я впервые задался вопросом, что происходит.

Движение на нашем участке улицы было односторонним. Моя машина была развернута в правильном направлении, полицейская же машина шла в противоположном. Я впервые обратил внимание на то, что это была не просто патрульная машина, а один из автомобилей специального полицейского подразделения Атланты. На крышу прилепили мигалку, и теперь полицейские направлялись ко мне, сидевшему в своей машине. Только тогда до меня дошло, что они, возможно, явились по мою душу, но я даже не мог представить, зачем им понадобился. Я просидел в припаркованной машине пятнадцать минут, слушая Слая. Работала только одна из колонок, да и та кое-как. Я точно знал, что из машины музыка не слышна.

Полицейские сидели на месте, направив фары на мою машину, около минуты. Я выключил радио до того, как закончилась песня Stand! («Стой!»). На сиденье моей машины лежали папки с делами Луриды Раффина и парнишки, застреленного в Гадсдене. Потом из полицейского автомобиля вышли двое. Я сразу заметил, что на них не было обычной полицейской формы. Скорее их одежда напоминала военную: черные ботинки, черные брюки и куртки. Выглядело это зловеще.