Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Я снова, в последний раз, надолго заключил Герберта в объятия, не переставая думать о его словах. Я думал обо всех смягчающих обстоятельствах, связанных с его детством, которые так и не удосужились рассмотреть суды. Я думал обо всех травмах и трудностях, которые он привез домой из Вьетнама. И не мог не задаваться вопросом: где были все эти люди, когда они действительно ему требовались? Где были все эти желающие помочь, когда Герберту было три года и умерла его мать? Где они были, когда ему было семь лет, и он пытался прийти в себя после физического насилия? Где они были, когда он был подростком и у него возникли проблемы с наркотиками и алкоголем? Где они все были, когда он вернулся из Вьетнама травмированным инвалидом?

Я видел, как установили в коридоре кассетный магнитофон и как один из сотрудников принес кассету. Печальные аккорды «Старого обветшалого креста» как раз начинали звучать, когда охранники уводили Герберта от меня.

Вся эта история с казнью Герберта имела привкус позорности, от которого я никак не мог избавиться. Всех, кого я видел в тюрьме, казалось, окружала мрачная туча сожалений и угрызений совести. Сотрудники тюрьмы психологически «накачали» себя, стараясь провести казнь решительно и твердо, но даже им явно было не по себе, и они выглядели несколько пристыженными. Может быть, это лишь игра моего воображения, но мне казалось, что все понимают: то, что происходит, неправильно. Абстрактные рассуждения о смертной казни – одно, а подробности систематических убийств людей, не представляющих угрозы, – совершенно другое.

Я не мог перестать думать об этом по дороге домой. Я думал о Герберте, о том, как отчаянно он желал, чтобы его жена получила американский флаг, который он заработал военной службой во Вьетнаме. Я думал о его семье, о семье его жертвы, о трагедии, которую принесло в их жизнь это преступление. Я думал о сотруднице тюремной зоны свиданий, о чиновниках из отдела исправительных учреждений, о мужчинах, которым заплатили за то, чтобы они обрили тело Герберта, чтобы убить его как можно эффективнее. Я думал о служащих тюрьмы, которые пристегивали его ремнями к электрическому стулу. И меня не покидала мысль, что невозможно всерьез быть уверенным в том, что подобные вещи правильны или хотя бы необходимы.

На следующий день в прессе вышли статьи об этой казни. Некоторые официальные лица штата выражали удовлетворение и радость оттого, что казнь состоялась, но я знал, что ни один из них на самом деле не в курсе подробностей убийства Герберта. Еще раньше в дебатах о смертной казни я начал выдвигать такой аргумент: нам и в голову не пришло бы думать, что гуманно будет платить кому-то, чтобы он насиловал людей, обвиненных в изнасиловании, или физически нападал на совершивших физические нападения, или оскорблял того, кто кого-то оскорбил. Однако мы не видим ничего противоестественного в убийстве людей, которые убивают, – отчасти потому, что полагаем, что можем сделать это способом, который не нанесет ущерба нашей собственной человечности, какой нанесло бы ей изнасилование или оскорбление другого человека. Я не мог перестать думать о том, что мы попросту не даем себе труда всерьез понять, что представляет собой любое убийство.

На следующий день я взялся за работу с удвоенной энергией. Схватился за другие дела и стал составлять новые планы помощи каждому клиенту, чтобы максимизировать возможности избежать казней. Постепенно до меня дошло, что вся моя новообретенная решимость мало что изменила: на самом деле я просто пытался примирить себя с реальностью смерти Герберта. Тем не менее занятие меня утешило. Теперь мне как никогда захотелось найти сотрудников и добыть необходимые ресурсы, чтобы соответствовать растущим проблемам обеспечения юридической помощью осужденных людей. Мы с Ивой обсудили нескольких кандидатов, выразивших заинтересованность в работе с нами. Появилась возможность некоторой финансовой поддержки от одного фонда, а вечером мы наконец получили офисную технику, которую ранее заказывали. К концу дня я был убежден, что положение улучшится, хотя бремя забот навалилось на меня с новой тяжестью.

5. «О пришествии Джона»

– Было бы намного легче, если бы он был тогда один в лесу, на охоте, когда ту девушку убили.

Армелия Хэнд, старшая сестра Уолтера Макмиллиана, сделала паузу, а толпа народу, набившаяся в маленький трейлер, отреагировала согласными возгласами. Я сидел на диване и смотрел на родственников – почти две дюжины человек, – которые не мигая смотрели на меня, пока Армелия говорила.