Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

– Мы небогаты, мистер Стивенсон, но на вашем попечении человек, которого мы любим. Все, что наше, – ваше. Эти люди разбили нам сердце, – сказала она.

Я отвечал на вопросы, слушал замечания и свидетельства, касающиеся Уолтера, городка, расовых вопросов, полиции, суда и вообще отношения ко всему семейству в местном обществе. Часы летели, я понимал, что, должно быть, больше никаких полезных сведений от родственников Уолтера не услышу, но они все равно хотели говорить. Видимо, высказывая свои тревоги мне, они ощущали этакое психотерапевтическое облегчение. Вскоре я стал замечать проблески надежды в их вопросах и замечаниях. Я объяснил им некоторые подробности апелляционного процесса, поговорил о того рода проблемах, которые были уже очевидны из документов. И немного приободрился, обрадованный тем, что предоставленная мной информация, возможно, чуть умерила их тревоги. Мы даже начали понемногу шутить, и я сам не заметил, как принятие ими меня «за своего» вдруг прибавило мне энергии.

Пока я сидел, выслушивая реплики и отвечая на вопросы, пожилая женщина угощала меня чаем со льдом. Первый высокий стакан я выпил залпом, поскольку немного нервничал, и у меня пересохло в горле (чай, кстати, оказался очень вкусным). Она бросила взгляд на опустевший стакан и улыбнулась мне с крайне довольным видом. Тут же наполнила его заново, и после этого, сколько бы я ни отпил, она старательно подливала мне чаю до самого конца вечера. Так прошло более трех часов. Потом Минни ухватила меня за руку и объявила собравшимся, что они должны отпустить меня. Была уже почти полночь, а мне еще как минимум два часа предстояло добираться до Монтгомери. Я поочередно обнялся на прощанье почти со всеми, прежде чем снова выйти в ночную темень.

В Южной Алабаме декабрьские дни редко бывают холодными, но по ночам температура падает, решительно напоминая, что на дворе зима, пусть и южная. Поскольку я был без пальто, на долгом пути домой, после того как я высадил Минни и Джеки у их дома, пришлось включить печку. Встреча с семейством Макмиллиана оказалась вдохновляющей. Очевидно, что нашлось немало людей, искренне неравнодушных к Уолтеру, и поэтому им небезразлично было то, чем я занимался и чем мог помочь. Но столь же ясно было, что люди травмированы случившимся. Несколько моих сегодняшних новых знакомых не приходились даже настоящими родственниками Уолтеру, но присутствовали в его доме во время благотворительной готовки в день преступления. Их настолько глубоко взволновал приговор, что они тоже пришли, узнав о моем приезде. Им нужно было как-то выплеснуть свою боль и растерянность.

В 1903 году У. Э. Б. Дюбуа включил в свой знаменитый труд «Души черного народа» блестящий и западающий в память короткий рассказ. И теперь, на пути домой, я думал о нем. Он называется «О пришествии Джона». В рассказе Дюбуа молодого парня из маленького прибрежного городка в Джорджии посылают за сотни миль от дома в учебное заведение, которое готовит чернокожих учителей. Вся негритянская община, в которой он родился, собирала деньги на его обучение. Люди вкладывали деньги и надежды в Джона, чтобы однажды он вернулся в родные края и стал учить афроамериканских детей, которым запрещалось посещать обычные школы. Раскованный и любящий повеселиться, Джон едва не вылетает из учебного заведения – и тогда всерьез задумывается о возложенном на него доверии и о позоре, ждущем его, если он приедет домой без диплома. Сфокусировавшись, посерьезнев и решительно настроившись на успех, он получает диплом с отличием и возвращается в свой городок готовым менять мир.

Образованность Джона привела не к освобождению и прогрессу, но к насилию и трагедии. А значит – к еще большему недоверию, большей вражде, большей несправедливости.

Джон убеждает белого местного судью, в руках которого сосредоточена вся власть в городке, открыть школу для чернокожих детей. Полученное образование сделало юношу независимым, он твердо убежден в необходимости свобод и расового равенства, из-за чего у него самого и афроамериканской общины начинаются неприятности. Судья закрывает школу, когда узнает, чему в ней учит Джон. Тот идет домой после закрытия школы, расстроенный и разочарованный. По дороге он видит, как его сестру лапает взрослый сын судьи, и в ярости бьет того по голове доской. После этого Джон продолжает путь домой, чтобы попрощаться с матерью. Дюбуа завершает эту трагическую историю на моменте, когда разъяренный судья с собранной им толпой линчевателей нагоняет юношу.