Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Многие жертвы из числа бедноты и расовых меньшинств жаловались, что не получают поддержки от местной полиции и прокуроров. Многих не включали в переговоры о том, приемлема ли сделка со следствием и какой был бы уместен приговор. Если семья потеряла любимого человека в результате убийства или была вынуждена терпеть адские муки в результате изнасилования или серьезного нападения, виктимизацию потерпевших могли проигнорировать, если в семье были родственники, сидевшие в тюрьме. Расширение прав жертв в конечном счете сделало официальной реальность, существовавшую всегда: одних жертв защищают и ценят больше, чем других.

Наибольшее горе Мозелле и Онзелле причиняло именно отсутствие беспокойства и отзывчивости со стороны полиции, прокуроров и поставщиков услуг потерпевшим.

– Вы – первые два человека, которые пришли к нам домой и потратили свое время на то, чтобы поговорить с нами о Вики, – сказала нам Онзелла.

Почти три часа выслушивая их душераздирающие воспоминания, мы пообещали сделать все, что в наших силах, и выяснить, кто еще был вовлечен в гибель их племянницы Вики.

Мы подбирались к точке, когда без доступа к полицейским отчетам и документам уже невозможно было продвинуться дальше. Поскольку теперь это дело находилось на рассмотрении апелляционного суда, штат больше не был обязан позволять нам видеть эти отчеты и документы. Поэтому мы решили подать ходатайство согласно так называемому «32-му правилу петиции», которое вернуло бы нас в суд первой инстанции с возможностью представить новые доказательства и требовать раскрытия документов, включая и доступ к документам штата.

Петиции по «32-му правилу» должны включать утверждения, которые не поднимались в суде первой инстанции или в апелляции и не могли быть подняты в суде или апелляции. Это средство, позволяющее оспорить приговор, основываясь на неэффективной адвокатской работе, сокрытии штатом доказательств и, самое важное, новых доказательствах невиновности. Мы с Майклом подали петицию, излагавшую все эти утверждения, включая нарушения, допущенные полицией и прокурором, и подали ее в выездной суд округа Монро.

Этот документ, утверждавший, что Уолтер Макмиллиан подвергся неправомерному суду, был несправедливо осужден и незаконно приговорен, привлек пристальное внимание в Монровилле. После суда прошло три года. Первоначальное утверждение приговора Уолтера апелляционным судом широко освещалось местной общественной прессой, и многим казалось, что вина Уолтера – вопрос решенный. Все, что оставалось сделать, – это дождаться даты казни. Судья Кей ушел на пенсию, и казалось, ни один из новых судей округа Монро не хочет прикасаться к нашей петиции, так что она была переведена обратно в округ Болдуин под тем предлогом, что послесудебная апелляция должна проводиться в том же округе, где проходило первое разбирательство. Это не имело для нас никакого смысла, поскольку на суде председательствовал судья из округа Монро, но мы не могли ничего сделать.

Как ни удивительно, Верховный суд Алабамы согласился приостановить процесс прямой апелляции, чтобы дать ход петиции по «32-му правилу». Общее правило таково: прямая апелляция должна завершиться прежде, чем может быть инициирована побочная апелляция после осуждения по «32-му правилу». Приостановив дело, Верховный суд Алабамы сигнализировал, что в деле Уолтера есть что-то необычное, оправдывавшее дальнейший пересмотр в судах низших инстанций. Судья окружного суда округа Болдуин теперь был обязан пересмотреть наше дело, и его можно было заставить удовлетворять наши ходатайства по представлению доказательств, что потребовало бы раскрытия всех полицейских и прокурорских документов. Это было очень позитивным поворотом дела.

Нам нужна была еще одна встреча с окружным прокурором, Томми Чепменом, но на сей раз мы собирались на нее, вооруженные распоряжением суда по передаче нам документов полиции и прокуратуры. Мы также должны были наконец лично встретиться с представителями органов правопорядка, участвовавшими в преследовании Уолтера: следователем окружной прокуратуры Ларри Икнером, агентом ABI Саймоном Бенсоном и шерифом Томом Тейтом.

Чепмен предложил нам приехать в его кабинет в здании суда округа Монро, чтобы предоставить все документы разом. Мы согласились. Когда мы прибыли, «противники» были уже на месте. Тейт оказался высоким, крепко сбитым белым мужчиной. Он пришел на встречу в сапогах, джинсах и белой рубашке. Икнер тоже был белым, лет сорока пяти, точно в таком же наряде. Никто из них не спешил улыбаться: оба приветствовали нас с Майклом с озадаченным любопытством, к которому я уже начал привыкать. Эти мужчины знали, что мы обвиняем их в нарушениях, но по большей части вели себя корректно. В какой-то момент Тейт сказал Майклу, что с первого же взгляда понял, что тот – «янки».

Майкл улыбнулся и ответил:

– Ну на самом деле я – лев Ниттани[13].

Эта шутка так и умерла в безмолвии, не породив ни одной улыбки.

Ничуть не смутившись, Майкл продолжал:

– Я учился в Пенсильванском университете. Талисман Пенна – это…