Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Наконец, мы тратим уйму денег. Траты правительств штатов и федерального правительства на изоляторы и тюрьмы{11} возросли с 6,9 миллиарда долларов в 1980-х до почти 80 миллиардов сегодня. Строители частных тюрем и компании, предоставляющие услуги частных тюрем, тратят миллионы долларов, стараясь убедить власти штатов и округов придумывать новые типы преступлений, ужесточать приговоры и держать под замком все больше людей, чтобы частный тюремный бизнес получал еще больше денег. Частная прибыль подорвала стимулы к улучшению общественной безопасности, сокращению затрат на массовое лишение свободы и, самое главное, к развитию реабилитации заключенных. Правительства штатов вынуждены перебрасывать на оплату тюремного заключения финансирование, выделенное на общественные услуги, образование, здравоохранение и пособия, и в результате сталкиваются с беспрецедентными экономическими кризисами. Приватизация тюремного здравоохранения, тюремной торговли и ряда услуг сделала массовое лишение свободы чрезвычайно выгодным предприятием для некоторых и дорогостоящим кошмаром для всех остальных.

Окончив юридическую школу, я вернулся на Глубокий Юг, чтобы представлять интересы неимущих, заключенных и осужденных. В последние тридцать лет я близко общался с людьми, брошенными в тюрьмы и приговоренными к смертной казни по ложным обвинениям, такими, как Уолтер Макмиллиан. В этой книге вы узнаете историю дела Макмиллиана, которая продемонстрировала мне вызывающее тревогу безразличие нашей системы к неточным или ненадежным вердиктам, нашу готовность мириться с предрассудками и толерантность к несправедливым обвинениям и приговорам. Опыт Уолтера показал, как наша система травмирует и виктимизирует людей, когда мы применяем свою власть, чтобы безответственно обвинять и приговаривать их — причем не только самих осужденных, но и их семьи, общины и даже жертв преступлений. Но это дело также показало мне и нечто иное: в этой тьме есть свет.

Каждый из нас — это нечто большее, чем наихудший поступок, который мы когда-то совершили.

История Уолтера — одна из многих, которые я расскажу в следующих главах. Я представлял интересы пострадавших от насилия и заброшенности детей, которых судили как совершеннолетних и которые, будучи помещены в исправительные тюрьмы для взрослых, снова сталкивались с насилием и дурным обращением. Я представлял интересы женщин, число которых в тюрьмах за последние тридцать лет выросло на 640 процентов. Я видел, как истерия по поводу наркозависимости и враждебность к беднякам толкала наспех объявлять преступницами и подвергать преследованию неимущих женщин, когда у них возникали проблемы с беременностью. Я представлял интересы психически больных инвалидов, чьи заболевания часто приводили их в тюрьмы и оставляли там на десятилетия. Я близко общался с жертвами насильственных преступлений и их родственниками и видел, сколь многие стражи порядка в местах массового лишения свободы — работники тюрем — становились менее здоровыми, более жестокими и гневливыми, менее справедливыми и милосердными.

Я также представлял интересы людей, совершивших ужасные преступления, тем не менее старавшихся исправиться и обрести искупление. Я обнаруживал в глубине души многих осужденных и заключенных искорки надежды и человечности — семена возрождения, которые чудесным образом пробуждались к жизни, стоило только подпитать их очень простыми средствами вмешательства.

Эта непосредственная близость открыла мне некоторые простейшие и смиряющие истины, включая следующий важнейший урок: каждый из нас — это нечто большее, чем наихудший поступок, который мы когда-то совершили. Работа с неимущими и заключенными убедила меня в том, что противоположность бедности — не богатство; противоположность бедности — справедливость. Наконец, я пришел к убеждению, что характер нашего общества, нашей преданности правосудию, власти закона, справедливости и равенству не может измеряться тем, как мы обращаемся с богатыми, могущественными, привилегированными и уважаемыми членами общества. Истинная мера нашего характера — то, как мы обращаемся с бедными, неудачливыми, обвиняемыми, заключенными и осужденными.

Все мы становимся соучастниками, когда позволяем скверно обращаться с другими людьми. Отсутствие сострадания может нанести ущерб порядочности общества, государства, нации. Страх и гнев делают нас мстительными и негуманными, несправедливыми и нечестными, пока все мы не начинаем страдать от отсутствия милосердия и приговаривать самих себя так же, как виктимизируем других. Чем ближе мы подходим к массовому лишению свободы и крайним мерам наказания, тем больше я верю, что необходимо признать: всем нам необходимо милосердие, всем нам необходима справедливость и — возможно — всем нам необходима какая-то мера незаслуженного прощения.

1. Играющие в «Пересмешника»