Звук, который ты захочешь услышать

Порассуждав о разнице между умершим богом и грядущим сверхчеловеком (это в двадцать лет интересно было, сейчас не до этого, но пусть, не самый плохой выбор) и дождавшись, пока Сидор пообедает и уснет, Иохель переоделся и поехал на Сокол, к новой пациентке. Добираться оказалось легко — пересадка на Белорусской, а потом до конечной. Никогда не бывавший в этих краях, он удивился: городом здесь и не пахло. Заглянув еще раз в записную книжку, он спросил у стоявшего возле выхода на поверхность милиционера и тот подсказал направление. Очень скоро Иохель дошел до поселка, в который ему надо было добраться и остановился на перекрестке, пытаясь понять, куда идти дальше. На помощь пришла тучная, почти седая женщина, сидевшая на лавке у забора дома, опираясь на трость. У ее ног лежал эрдельтерьер, изредка помахивающий закрученным хвостом [4], не открывая при этом глаз.

— Здравствуйте, — обратился к ней Иохель, — не подскажете, как на улицу Шишкина пройти?

— На Шишкина? Это чуть дальше, вон до того поворота, — махнула она в сторону рукой, не поворачивая голову, — там направо повернете, на Сурикова, немного пройдете, и выйдете на Шишкина.

— Спасибо, — сказал Иохель и в ту же секунду эрдельтерьер открыл левый глаз, посмотрел на него, встал и, прихрамывая на правую заднюю лапу, подошел к нему и уткнулся носом в руку. — Сейчас, подожди, пёс, у меня карамелька есть.

— Не возьмет, — сказала женщина, тяжело поднимаясь. — Не портите конфету даже.

Но, взмахнув языком, эрдель мгновенно поглотил карамельку, хрустнув ее между зубами.

— Признал за своего, ишь, — сказала женщина, подходя к ним. — Давно такого не было, с тех пор как хозяева пропали. Он тогда и меня перестал подпускать. Пойдем уже, Бублик, пора домой.

Бублик (надо же так эрдельтерьера назвать) взмахнул хвостом и заглянул Иохелю в глаза, ожидая еще одного подтверждения намечающейся дружбы, но порадовать пса было нечем.

— Извини, дружище, но конфета была одна, — виновато развел руки Иохель и пошел к повороту на Сурикова.

* * *

Нужный дом прятался за живой изгородью, которая, впрочем, давно требовала ухода, грозя в скором будущем превратиться просто в заросли. Калитка была открытой и, поскрипывая, качалась под легким июльским ветерком. Во дворе никого не было, так что доктор, мгновение поколебавшись, вошел во двор, если можно было так назвать полосу шириной в пару метров перед домом, и остановился перед распахнутой настежь и прикрытой только легенькой занавеской, дверью. Постучав по дверному косяку, он крикнул вглубь дома:

— Хозяева! Есть кто дома? У вас открыто!

Вроде как послышалась одиноко скрипнувшая половица, но больше не раздалось ни звука и Иохель, немного постояв перед дверью, решил посмотреть за домом, может, пока невидимые хозяева чем-то занимаются там. Но и за домом не нашлось никого. На всякий случай он еще раз позвал:

— Есть кто дома? Хозяева!

Послышался шорох на соседнем участке и к низенькому, скорее, символическому ограждению, подошел мужчина лет пятидесяти в холщовых брюках и косоворотке, державший в руке соломенную шляпу.

— Вы что-то хотели? — спросил он, вытирая платком пот со лба.

— Здравствуйте. Да соседей ваших ищу. Дверь открыта, а никто не отвечает.

— Извините, не поздоровался. Здравствуйте. Ну, если дверь открыта, значит, дома кто-то есть. Пойдемте, я позову.

Он перешагнул заборчик и, на ходу пряча носовой платок в карман, пошел к входу в дом, кивком пригласив Иохеля идти за ним.

— И правда, открыто. Сейчас, — он отодвинул занавеску, ограждающую дом от насекомых (проворная муха тут же воспользовалась возможностью и, вжикнув, залетела вслед за соседом) и шагнул вперед. — Олег! Люся! Есть кто дома?

На этот раз звуков в доме стало слышно намного больше. Кто-то подошел к входу, отодвинулась еще одна занавеска и на пороге появилась высокая, не ниже метра восьмидесяти, стройная блондинка, завязывающая поясок на зеленом ситцевом платье.

— Да, Алексей Аркадьевич? Здравствуйте.

— Добрый день, Люся. Вот, человек к вам пришел, ищет, никто не отвечает. Ладно, коль скоро вы тут нашлись, я пойду, а то с утра собираюсь в саду убраться немного, да никак не начну.

Проходя мимо Иохеля, отступившего с дороги, он приподнял свою соломенную шляпу, прощаясь, и молча скрылся за углом.

— Здравствуйте, Людмила, — сказал Гляуберзонас, — я от Михаила Осиповича, он должен был предупредить Вашего мужа о моем визите.

— Здравствуйте. Извините, я, наверное, уснула и не слышала, как Вы приходили.

Движение ее глаз явно говорило о том, что хозяйка говорит не совсем правду, но доктор решил на это внимания пока не обращать, мало ли что помешало ей отозваться сразу.

— Извините, не представился сразу. Меня зовут…

— Вы латыш? — вдруг перебила его Людмила.

— Нет, я не латыш, если это имеет значение. Я еврей, выросший в Литве. В Латвии, если Вам интересно, последний раз был году в тридцать пятом. Я удовлетворил Ваше любопытство (да, тут есть с чем поработать, хорошо, хоть спросонку она в меня стрелять не начала)?

— Извините, просто… акцент…