Он проснулся, не помня ни самого себя, ни свою жизнь до этого момента. После месяцев поисков, когда Джон решает, наконец, отпустить забытое прошлое и двигаться вперед с любимой женщиной, появляются ОНИ. Люди, зовущие себя другим видом - оборотнями, и утверждающие, что он один из них. Джон не знает, кому верить, но доказательства вынуждают его признать правду. Его зовут Ноа Фитцджеральд и он Глава общины – обособленного клана оборотней. Мужчина, хладнокровный настолько, что готов на все ради власти, дающей ему положение Главы. Сможет ли его человеческая возлюбленная принять его мир, зная, что в глазах общины он навсегда останется мужем другой, а она будет носить постыдное звание любовницы?
Злата Романова , Мира Айрон
Карьера для меня – все! Во всяком случае так думала Клэр Уинслоу, в которой под маской уверенной в себе бизнес-леди крылась нежная, ранимая, жаждущая любви женщина. Но встреча с Роном Фрименом поставила под сомнение эту уверенность и заставила ее пересмотреть казавшиеся прежде незыблемыми жизненные ценности. Ведь ее безудержная тяга к независимости едва не помешала ей обрести любовь – возможно, единственную истинную ценность для женщины…
Джоди Хедланд , Джулия Грайс , Ирен Беллоу , Лека Лактысева , Мира Айрон
Поставив перед собой чашку с чаем, Влада села напротив Андрея и несколько минут молчала, кусая губы. Андрей не собирался ей помогать. Он вообще предпочёл бы, чтобы это явление Влады оказалось досадным сном. — Андрей, возьми и меня с собой в Заречное, пожалуйста! Я очень хочу поехать с вами. Андрею стоило больших трудов не поперхнуться чаем. — Зачем? — хрипло спросил он. — Андрей, ты никогда не задумывался о том, почему я вернулась в этот город? — Нет, — честно ответил Андрей. Это была правда. Он часто мысленно спрашивал: зачем вернулась Влада? В плане — какого лешего? Почему ей на юге не жилось? А вот об истинных причинах не задумывался ни разу. — Жаль. А я вернулась из-за тебя. Приехала, как только узнала, что ты развёлся.
Мира Айрон
Вера не могла понять, почему она ничего не чувствует. Ей не хочется ни плакать, ни кричать, ни ударить его. Просто силы разом все куда-то делись, словно в землю ушли. Настя заплакала. Татьяна Петровна побледнела, прикрыла рот ладонью. — Что ж, — Вера поднялась. — Вот и кончилась сказка. Пора двигаться дальше. — Вера… — он умоляюще смотрел на неё.
— Ну вот вам и пример! Нет в жизни ничего невозможного, — горячо подхватила Алиса. — И вы встретите счастье! — Буду тебя ждать, ясноглазая. — Он откинулся на спинку стула. — Как разведёшься, приезжай. Адрес в документах есть. — Я не разведусь. Мы с мужем любим друг друга. — Посмотрим, — загадочно проговорил Глеб. — Я верю в удачу. — Вы желаете мне развода? Что я вам плохого сделала? — не выдержала Алиса. — Счастья тебе желаю. Ты же мне втираешь, какой я подарок. Вот и хочу подарить себя тебе.
Сорок лет — прекрасный возраст: уже не нужно никому ничего доказывать, но при этом вся жизнь впереди.
Если бы всё ограничилось для Вики только событиями этого ужасного осеннего вечера… Увы, это было только начало. На следующий же день Вика подала заявление об увольнении, и хотя все прекрасно знали подробности сложившейся ситуации, главный врач не отпустил Вику без отработки. Вика понимала, откуда дует ветер. Евгении мало было разрушить и растоптать счастье Вики. Она хотела ещё и как следует помучить поверженную соперницу. Хотя… А было ли счастье, если его так легко разрушила заезжая столичная девица? По большому счёту, ей и рушить-то ничего не пришлось; так, слегка дунула да плюнула.
Вернее всего мы начинаем ценить своё счастье тогда, когда теряем его.
— Не женись на ней, ты понял? — она поймала взгляд Дамира. Тот кивнул, глядя широко открытыми глазами, — Она тебя не любит! Ты сделаешь огромную ошибку, и будешь жалеть, сам себя загонишь в угол… Дамир снова начал её целовать, их слёзы смешивались. — Всё, иди, иди… — подтолкнула его Саша, — И береги себя! — Ты тоже береги себя, и дождись!
— Давай колечко наденем, Алиса, не упрямься. И заявление подадим на сайте. — Алик! — я отстранилась, удивлённо глядя на него. Во мне начал закипать гнев. — Свадьба — это не каприз. Такое решение обычно принимают вдвоём. — А я принял в одиночку? — Вот именно. — То есть, ты говоришь "нет"? Отказываешь? — Я считаю, сейчас нам свадьба совершенно ни к чему, Алик. — Второе предложение, и второй отказ, — внятно и медленно проговорил Алик. — Третьего предложения не будет, Алиса. Но я дам тебе неделю на раздумья и принятие окончательного решения.
— У нас всё серьёзно с Людмилой, — упрямо повторил Мельников и сжал челюсти. — Ну если так, то приходите, когда сможете жениться, молодой человек, — пожал плечами Евгений Савельевич. — Мы с вами познакомились, мысли и намерения ваши поняли. А покуда вы оба остаётесь семейными людьми, мы с матерью никакого позора не допустим. Хватит. Понятно? — Понятно, — кивнул Мельников. — Я обязательно приду, как только смогу жениться.
Лека Лактысева , Мира Айрон
Они были в одном из закутков галереи, когда к Марине подошёл охранник. — Марина Леонидовна, у нас там драка. — Чтооо? — сердце ухнуло вниз. Только этого не хватало. Она быстро пошла следом за охранником; Вера и Слава кинулись за ней. В холле у входной двери двое приглашённых охранников держали давешних спутниц Григория Яновича. У одной была разбита губа; у второй на щеке красовались царапины, а бретелька платья была почти полностью вырвана. Платье свисало, грозя открыть алебастрово-белую грудь рыжеволосой нимфы. К тому же, дамы неплохо потаскали друг друга за волосы, это бросалось в глаза. — Быстро их в мой кабинет, пока никто не увидел, — распорядилась Марина. Вся процессия двинулась в кабинет. Отпустив приглашённых охранников, Марина приставила к блондинке охранника из их галереи, а к рыжей — Славу. Вера стояла тут же, улыбаясь. Как хорошо, что пресса своя! А то было бы завтра в светской хронике…
Сможет ли герой пригодиться там, где родился?
Иногда для того, чтобы встретить свою любовь, нужно отправиться на край света.
— Елена Анатольевна, у меня к вам два вопроса. — Какие? — удивилась Лена, впустив Антона. — А почему вы со мной на "вы"? — Антон закрыл за собой двери. — Раньше вы обращались ко мне на "ты". И второй вопрос: зачем вам молоток? — Не знаю, — призналась Лена. — Вы…ты совсем другой стал. А молоток… для самообороны. — Жизнь другая, и я другой, — улыбнувшись, Антон снял ветровку и небрежно бросил на полочку в прихожей. — Теперь вообще всё по-другому. От кого самообороняться будете?
…Если у меня и были ещё сомнения, то они рассеялись тут же, едва я оказалась прижата к его груди. Правда, я не понимала, почему всё ещё дышу, а моё сердце продолжает гулко биться, отдаваясь прямо в груди Матвея.— Здравствуй, девочка моя, — тихо прозвучал прямо у моего уха до боли знакомый голос. — Потрясающе выглядишь.Я закрыла глаза и сжала зубы, от всей души надеясь, что не расплачусь прямо тут. Я ведь была уверена, что никогда больше не увижу Матвея. Никогда.
— Пор фавор, сеньорита, я жду, — устроившись на кожаном диване и сложив руки на груди, сказал он. Смотрел при этом, почему-то, на меня. — В смысле? — не поняла я. — Исполняю свою роль в мыльной опере, которую ты тут затеяла, неудавшаяся актрисуля. Решила хапнуть свою минуту славы? Вот так вот. С ходу он ударил по самому больному. Я, к своему ужасу, почувствовала, что сейчас разревусь. Ну нет уж! Не дождётся. Точнее, не дождутся. Собрав все силы и всю гордость в кулак, выпрямилась, глядя в холодные глаза. — Откуда вы знаете? Я по поводу неудавшейся актрисули? У меня здесь даже фамилию не спросили до сих пор, и документы проверили только на входе в дом, зато дважды, — я бросилась в атаку, памятуя истину о том, что лучшая защита — это нападение. Казалось, человек-айсберг, эта глыба, опешил. Моя реакция почему-то удивила его. — Всего лишь жизненный опыт, детка. Есть такое понятие, знаешь, да?
— Ванечка, ты настоящий, — неожиданно внятно сказала она, хотя секунду назад дремала. — Ерунда, — отмахнулся Иван. — Я просто тянул время до приезда специалистов. — Нет, — покачала головой Марианна. — Каждое слово, каждая буква, — всё правда, Ванечка, я знаю. — Ну что ж делать, Кукушкина? — Иван протяжно вздохнул, устав спорить. — Вся наша жизнь — она как оценка "четыре". — Такая же хорошая? — Нет, Кукушкина. Такая же несправедливая.
В тот же вечер я позвонила Лёне и прижала его к тёплой стенке. Я блефовала, представив всё так, словно имею неопровержимые доказательства его неверности, и Лёня, поверив, «раскололся». Как и говорила Светлана, он рассчитывал вообще не возвращаться, остаться у Нади. Впервые в жизни я не спала всю ночь, орошая подушку слезами. А на следующий день я решила принять предложение Глеба, — согласиться на фотосессию. Мне необходимо было развеяться, забыть о предательстве Лёни и привести себя в чувство перед праздником. А что может лучше поднять настроение женщине, как не подтверждение её привлекательности? Я даже не сомневалась, что на фотографиях, сделанных Глебом, опять буду выглядеть, как роковая красотка.
Не ожидала я, что вновь увижу в стенах издательства эти фиалковые глаза, смуглое лицо, ямочку на подбородке, широкие плечи при довольно стройном стане (костюмы приходится шить на заказ, нестандартная фигура), эту буйную блондинистую шевелюру… Роста мой визави среднего, когда я на шпильке, то даже чуть выше. А голос…этот голос. Такого бархатистого голоса нет больше ни у кого. — Мне некогда, извините, — наконец очнулась! Выдернула свою руку, продолжила путь по коридору. «Почему он здесь?!» — пока переодевалась и сушила волосы, думала только эту мысль. Нарушитель спокойствия.
Однако вино, хоть и было сухим, делало своё дело: беседа сворачивала в опасное русло. — Расскажи о своём замужестве, Алька! Где и как познакомились, как жили? Почему разбежались? За то, чтобы вновь услышать «Алька», она готова бессмертную душу продать, пожалуй… Но говорить о браке с Кириллом?! — Давай-давай, — усмехнулся Женя. — Не стесняйся. Мы же старые друзья. Ага-ага, конечно, друзья! А то как же… — В обмен на твой рассказ. Я тоже в курсе, что ты был женат. А может, и сейчас женат? — Нет, сейчас не женат. Хорошо, обмен так обмен, я согласен.
Пытаться соответствовать чьим-либо требованиям, или найти того, для кого ты идеален такой, как есть?
Есть ли жизнь после предательства?
— Что ты хочешь за эти документы? — Верни долг, Валерий. — Каким образом? — Очень просто. Сейчас мне тридцать три, как тогда было тебе. И сейчас я заберу у тебя самое дорогое. Но — оцени моё великодушие! — всё мне не надо, я не такой хапуга, как ты. Только часть. Я забираю Милану, и она будет со мной две недели, вплоть до моего отъезда. — Никогда, ты, ублюдок! — зарычал отец, вскочив.
— Даня, я просила не лгать и не щадить меня? Просила. В чём дело? Кого ты хочешь обмануть, — меня или себя? Ты никогда бы даже не задумался о подобном, не имея на примете подходящей кандидатуры. Скорее, я поверю в то, что сначала появилась кандидатура, а потом — идея. Так? — Так, — Даниил опустил голову. — Но я не изменял тебе, клянусь чем угодно. — Физически не изменял. А духовно — давно, скорее всего, ещё до поездки. Вижу, что права. — Оля, с одной стороны, ты почти всё знаешь, и понимаешь всё с полуслова и полувзгляда, мне не приходится ничего объяснять и разжёвывать; а с другой стороны, с тобой очень тяжело из-за этого. — Не переживай. Кому сейчас легко? Возможно, твоя новая жена не будет такой язвительной, критичной и умной занудой, как я. Кто она, кстати? Не томи, рассказывай. — Арина. Секретарь. — Уууу, как тривиально, Данька! Но она влюблена в тебя, ты прав.
Но погодите, почему сразу обед, ведь они ещё не… От этой безумной, почти фантастической мысли Артём содрогнулся. У него почти месяц не было женщины, всё некогда выбраться на свидание с постоянной, удобной, проверенной, хоть и скучноватой подругой, вот и лезет в голову разная чепуха.— Здравствуйте. Вы ко мне? Чем обязан?Взгляд синих глаз, спрятавшихся за стёклами очков, был растерянным и даже будто немного испуганным. Марина вдруг подумала, что Строгий — мужчина довольно приятный, симпатичный, располагающий к себе. Сам приятный, и голос у него приятный. Оценила она и лёгкий, почти невесомый запах мужского парфюма.— Да, я к вам, Артём Николаевич. Где мы можем поговорить?— А мы будем говорить?По тону, которым был задан этот вопрос, чувствовалось, что Артёма Николаевича совсем не вдохновляет подобная перспектива.— Да, будем, — безапелляционно ответила Марина, отрезая для собеседника все пути к отступлению. — Если вы не очень спешите, может, пойдём вот в ту кофейню?В тексте есть: лето и море, забавные совпадения, любовь и страсть, неунывающая героиня, интриги и тайны, неоднозначные герои, семейные отношения
Его лицо дрогнуло, но из очереди он так и не вышел. Пришлось ей стоять с ним и говорить при всех. Растрёпанная, лохматая, красная, она тяжело дышала от бега. Такой её и запомнил Артём. — Артём, — она схватила его руку, но он тут же высвободился. — Выслушай! Я знаю, что Олеся устроила какую-то провокацию! Поверь мне! Не уезжай! Дай время, я выясню всё! Суворов молчал. Его очередь приближалась. — Артём! — в отчаянии воскликнула Катя, видя, как он протягивает проводнику билет. — Я беременна! Почти шесть недель, Артём! Его лицо опять дрогнуло, но Катя видела, что он не поверил ей. Пожал плечами и бросил, поднимаясь по лестнице в вагон: — Если беременна, сообщи отцу ребёнка. Причём тут я?
Сделала ли месть по-настоящему счастливым хоть кого-то?