Наталья Егорова
Звонок настиг Егора в самый разгар выяснения отношений с начальницей из Дома культуры. Номер был незнакомым, и Егор раздраженно выключил аппарат. Стоило выйти на улицу под колючий дождь, как телефон зазвонил снова. — Да! — Вы Егор? Маслов?
- Опыт работы у вас? - Три года, - торопливо подсказал Антон, - в "Модном софте". И мгновенно укорил себя за суетливость. Нельзя показывать, что тебе нужна эта работа, так во всех пособиях пишут. Спокойствие, надёжность, уверенность... Руки расцепить и на стол. - Это журнал? А то в резюме не видно, что журнал! - Да. Популярный. Компьютерная тематика. - А почему ушли?
-Посмотри на меня, -тихо проговорила я, глотая ком в горле. Он молчал, отвернувшись. -Посмотри на меня! - крикнула я ему в лицо. Казалось, ветер буквально резанул моим криком его по лицу и он повернул голову и поднял глаза. -Как ты мог?! - снова снизила я голос, понимала, что иначе сорвусь на истошный крик, -Господи, как ты мог, -устало покачала я головой, зная, что от его ответа ничего не изменится. Он сделал больно. Разорвал душу в клочья. Убил. -Дин, -начал он и даже сделал шаг вперед. Но я шарахнулась от него, как от прокаженного: -Не смей, -выставила я руку вперед, ограждаясь от него самого и тех слов, что он начнет говорить в своё оправдание. -Ненавижу тебя, -проговорила я в полголоса, -Всей душой и сердцем ненавижу, лживый ты ублюдок! - сказала я. 18+
Вот и окончен первый семестр в магической академии. Теперь нам предстоит отправиться на практику с крайне сердитым по этому поводу архимагом. Но это однозначно стоит шанса увидеть самых настоящих эльфов. Шансы не особо велики? Уж точно не меньше, чем попасть в другой мир и отстоять свое право учиться на мага.
Двоечник Потапов заменил химозе стул. Ну, казалось бы, заменил и заменил. Какая мелочь, с точки зрения космогонии, этот ваш химозин стул: четыре ножки, обшарпанная фанерина сиденья да заусенистые шурупы. А вот, поди ж ты...
Потешить ли вас, люди добрые, сказочкой. Много дорог я исходила, много сказок слыхивала, а еще больше сказок сама рассказывала. Но всего лучше та, где про Чудище-Змеище говорится, да про волхва Григория, да про Никиту-богатыря, да про Татьяну многомудрую. Про это и будет мой сказ.
Картленд включил передатчик. мёртвой черноте экрана отражались впалые щёки и тусклые глаза под набрякшими веками. Красавец... – Станция "Эра" вызывает базу Галактического кольца. Станция "Эра" вызывает базу Галактического кольца. Отзовитесь, сволочи, мать вашу! Станция "Эра"...
Я - из тех, кто умеет летать. Два поворота, поддержка, сальто, бьет в глаза слепяще-синим антиграв, пальцы сами находят нужные комбинации на джойстике. Раз-два-три-четыре-три-четыре. Сальто вниз, прохожу в миллиметре от пола, антиграв взвизгивает на пределе слышимости. Поворот, степ-энд-гоу, раз-два-три-четыре... Зеркальные стены отражают пеструю фигуру, мечущуюся в световых лучах над призрачным свечением антиграва. Уже не человек: пестрота тропической птицы, легкость мотылька, стремительность молнии. То застывая причудливой скульптурой, то рассыпаясь мгновенным фейерверком невероятных движений, повинуясь мощным аккордам, танцует в воздухе победивший притяжение. Ритм джайва пронзает гибкое тело, плетущее невероятный танец в пустоте. Раз-два-три-четыре-три-четыре...
— Да, в первую очередь меня привлек твой симпатичный зад…а как ты им двигаешь! — мечтательно протянул он, — Мммм, мечта просто, — еще и причмокнул. — Ты шутишь, да? — спросила она. — Нет солнышко, ни в коем случае, — притворяясь серьезным ответил он. — То есть, ты утверждаешь, что сначала запал на мой зад, а потом уже на меня?! — взвизгнула она громко, — Похоже, моей заднице пора дать имя и оформить паспорт. Макс лишь рассмеялся в ответ.
За кладбищем дорога совсем испортилась. Светлая глинистая жижа заполняла глубокие рытвины, обочина превратилась в сплошную лужу. Судя по следам протекторов в жирной грязи, здесь только что на танках не ездили.
– Три милли… блин, милли-она… Бомж сморгнул, поскребся под мышкой и продолжил. – Жиз-ней… Утро наступало на свалку. Над ядовитыми лужами весело роились мухи; косматые мозгоклюи, повизгивая, копались в живописных кучах мусора. Из стратосферы доносился басовитый гул подлетающего корабля.
Арсений психовал молча. Уткнулся взглядом в помятый лютик и стиснул кулаки так, что побелели костяшки. В животе что-то болезненно скручивалось в тугой узел. Влипли. Ох, как влипли... И зачем он поехал?
Бригадир Болтуна всосало. Кто бы удивился, только не я. Сколько раз зарекался брать его на расчистку, потому как нефиг трепаться без умолку. Серьезное дело: чуть не туда плюнь, и всем хана, а этот вечно быр-быр-быр, как новостной канал все равно. Я бы и не взял, но Толстый сломал ногу, а Хмырь попался на таможне с икрой гермофазика и сидел в каталажке. А Болтун - классный интуивист при всей своей гнусности. Всякую дрянь за километр чует. Когда молчит.
Герой рассказа, восстанавливающий свое здоровье после инсульта на берегу моря, встречает странного человека — Пита Каракатицу, который рассказывает ему хорошую историю.
Желтые солнечные пятна расписывали паркет под хохлому. Мефодий робел, а потому старался ступать на темные плашки. Те успокаивающе поскрипывали под ногами, уговаривали не принимать близко к сердцу. Перед самой дверью с начищенной табличкой "Старший по работоустроению Архип Тимофеич" Мефодий потер в кармане заговоренную копейку - на удачу. Деликатно стукнул в косяк, приотворил тяжелую дубовую филенку. – Можно?
Толстенький боровик раздвинул пожелтевшую хвою, поднял на тугой шляпке березовый лист и улитку. – Ой, Витька, белый! Чур мой. – А мне эти… вон которые. – Я их раньше заметила! Ой, подберезовик! Витька вздохнул и полез через крапиву за сыроежками. Подумаешь, сыроежки тоже вкусные, если с луком и картошкой. Пусть Ленка хоть все боровики забирает.
– Мишка! Опаздываем! Красный как рак, жених одергивал непривычный костюм. – Двадцать минут осталось! Ну сколько можно копаться? Ты ей там по копейке, что ли, отсчитывал? – Да ну... - Михаил ткнул сигарету в зубы. - Тёща, пока все карманы не вывернул, не успокоилась: "невеста у нас дорогая, невеста у нас бесценная", тьфу! Говорил Надьке, давай просто сходим распишемся, так нет, завела вой: хочу платье с фатой, как у людей, хочу машину с куклой, хочу шампанское у памятника. Чтоб выкуп на лестнице платили и каравай кусали.