Владимир Евгеньевич Жаботинский

Чочара

Шедевр психологического реализма середины XX века. Великий роман Альберто Моравиа, который лег в основу потрясающего одноименного фильма с Софи Лорен в главной роли.Страшная в своей простоте история искалеченной судьбы. У войны — не женское лицо. Так почему же именно женщины становятся безвинными жертвами всех войн? Героиня романа — обычная римлянка из рабочего квартала, вынужденная вместе с дочерью-подростком эвакуироваться в деревню. Именно там предстоит ей познать все ужасы оккупации — и либо сломаться среди бесчисленных бед и унижений, либо выстоять и сохранить надежду на лучшее…Альберто Моравиа — классик мировой литературы, величайший итальянский писатель XX века. Его романы «Чочара», «Римлянка», «Презрение» и многие другие вошли в золотой фонд европейской прозы и неоднократно экранизировались самыми знаменитыми режиссерами. Моравиа жесток и насмешлив, он никогда не сострадает своим героям, но блестящее знание психологии придает его произведениям особую глубину.

Альберто Моравиа , Владимир Евгеньевич Жаботинский

Пятеро

Роман Владимира Жаботинского «Пятеро» — это, если можно так сказать, «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В» для взрослых. Это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной СЌРїРѕС…и» (которая скоро перейдет в «окаянные дни»…). Шекспировская трагедия одесской семьи, захваченной СЌРїРѕС…РѕР№ еврейского обрусения начала XX века.Эта книга, поэтичная, страстная, лиричная, мудрая, романтичная, веселая и грустная, как сама Одесса, десятки лет оставалась неизвестной землякам автора. Написанный по-русски, являющийся частью СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ культуры, роман никогда до СЃРёС… пор в нашем отечестве не издавался. Впервые он был опубликован в Париже в 1936 году. К этому времени Катаев уже начал писать «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В», Житков закончил «Виктора Вавича», а Чуковский издал повесть «Гимназия» («Серебряный герб») — три сочинения, объединенные с «Пятеро» временем и местом действия. Р' 1990 году роман был переиздан в Р

Антон В. Шутов , Антон Шутов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский

Самсон Назорей

Книга знаменитого еврейского писателя, поэта, переводчика и общественного деятеля Владимира (Зеева) Жаботинского (1880-1940) написана по мотивам известного библейского сюжета. Самсон назорей, последний судья в Книге Судей, человек необычайной силы, был призван Богом совершать подвиги во спасение своего народа. Написанный в 1927 г. на русском языке, роман в России не издавался.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Эдельвейс

Анастасия Юшина , Андрей Лебедев , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Руслан Кенжигалиевич Жабагин , Татьяна Рябинина

Слово о полку

Перед вами автобиографическое произведение, страстная исповедь, в которой отразилась одна из самых ярких страниц в истории сионистского движения – создание Еврейского легиона. В своих мемуарах Владимир (Зеев) Жаботинский повествует о еврейских добровольцах, которые в составе английской армии во время Первой мировой войны боролись за освобождение Палестины (Эрец-Исраэль) от османского владычества. Это строгий и лаконичный рассказ о буднях и подвигах бойцов и командиров, о реальных событиях, которые уже вскоре после войны стали наполняться мифами и домыслами. Язык Жаботинского поэтичен, автору некогда предсказывали большое литературное будущее, однако он посвятил себя делу национального возрождения своего народа.

Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский , Владимир (Зеев) Евгеньевич Жаботинский

О Бялике

Сборник статей о жизни Хаима Нахмана Бялика и о его творчестве. Х.Н. Бялик (1873-1934) — поэт, один из основателей современной литературы на иврите, жил в России, большей частью в Одессе; в 1921 г. переехал в Берлин, а в 1924 году — в Тель-Авив. После неудачной операции скончался в Вене 4 июля 1934 года. Похоронен в Тель-Авиве.

В. И. Кишиневский , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владислав Фелицианович Ходасевич , Зоя Копельман , Максим Горький

Еврейский легион

Владимир Евгеньевич Жаботинский (при рождении — Вольф Евнович Жаботинский) родился в России, в городе Одессе, и еще в молодости стал признанным лидером правого сионизма. Покинув Россию, Жаботинский стал создателем "Еврейского легиона" и знаменитых организаций "Иргун" и "Бейтар".Радикальный национализм и ставка на силовые решения давали основания оппонентам Жаботинского обвинять его в фашизме, а левым сионистам — давать ему прозвища вроде "дуче" и "Владимир Гитлер". В книге, представленной вашему вниманию, собраны самые известные публицистические произведения Владимира Жаботинского, касающиеся сионизма в целом и еврейского национализма, в частности. В России эти произведения издаются впервые.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Задача

Антон Павлович Чехов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Герман Дробиз , Герман Федорович Дробиз , Ольга Александровна Туманова , Хорхе Луис Борхес

Повесть моих дней

Повесть моя написана кратко, и в определенном смысле, отрывочно. РџСЂРѕРёСЃС…РѕРґРёС' это, прежде всего, оттого, что я никогда не пытался (за исключением РѕРґРЅРѕРіРѕ-РґРІСѓС… случаев) изобразить в ней знаменитых людей, с которыми свела меня СЃСѓРґСЊР±Р°, даже и в том случае, если они сыграли видную роль в жизни поколения и нации; и этим я, понятно, СЃРЅРёР·РёР» ценность и занимательность сего сочинения, РёР±о ценная сторона РІСЃСЏРєРѕР№ автобиографии не в автопортрете, а в портрете другого, но что поделаешь? Отпущенное мне время не позволяет воскресить все, что столь живо еще в моей памяти, да и не СЃСѓРґСЊСЏ я людям, ни живым, ни уже умершим. Но разве сумеешь изобразить существо из плоти и крови, удержавшись вовсе РѕС' оценки или суждения? Однако и летопись РјРѕРёС… дней я развернул здесь только наполовину, показав жизнь писателя и общественного деятеля, но не жизнь частного человека. Две эти сферы жизни разделены во мне очень высокой перегородкой: по мере возможности, я всегда избегал РёС… смешения. Р' частной жизни были и есть у меня РґСЂСѓР·ья и враги, дорогие СЃРІСЏР·и, невосполнимые потери и незабываемые воспоминания — все это ни разу не сказалось и никогда не скажется на моей публичной деятельности. Р

Владимир Евгеньевич Жаботинский

СAUSERIES Правда об острове Тристан да Рунья

Сборник статей и эссе, изданный в Париже в 1930 году. Несмотря на то, что написаны они были в первой половине 20-го века, многое до сих пор поражает своей актуальностью.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Одна минута

Виктор Васильевич Смирнов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , М. В. Безгодов , Станислав Лем

Диана

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

О Бялике

В. И. Кишиневский , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владислав Фелицианович Ходасевич , Зоя Копельман , Максим Горький

Акация

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский , Юрий Клен

Аль-Джанеско

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Белка

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Studentesca

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Мышонок

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Василий Трофимов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Михаил Евсеевич Окунь , Михаил Окунь , Михаил Тарасович Латышев

О железной стене

Владимир Евгеньевич Жаботинский , Зеев Жаботинский

Владимир (Зеев) Жаботинский - Биографический очерк

Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский

Бергли

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Норти

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Дон Альцехан

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Когда-то

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский , Николай Георгиевич Гарин-Михайловский , Прохор Гусев

Святки в Италии

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Edmee

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Для «дневника»

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Невежа

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Задача

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Самсон назорей. Пятеро

Владимир (Зеэв) Жаботинский (1880–1940) – русский и еврейский писатель, блестящий прозаик, тонкий поэт, ядовитый публицист и чуткий переводчик, одна из центральных фигур сионизма, крупнейший идеолог еврейского государства. Его литературные работы превозносили Александр Куприн и Максим Горький, с ним дружил Корней Чуковский, под конец жизни говоривший о Жаботинском: «В нем было что-то от пушкинского Моцарта да, пожалуй, и от самого Пушкина… Даже враги его должны признать… что он был грандиозно талантлив». В этот сборник вошли два самых ярких прозаических текста Жаботинского, романы «Самсон назорей» (1926) и «Пятеро» (1936).Роман «Самсон назорей» – гимн свободолюбию, заново рассказанная и напитанная жизнью история библейского персонажа, несовершенного и непобедимого героя эпохи Судей. Казалось бы, сюжет всем известен (Самсон, разрывающий пасть льву; Самсон, убивающий тысячу врагов ослиной челюстью; Самсон и Далила; Самсон, торжествующий над филистимлянами), однако Жаботинский рассказывает о том, что осталось за кадром: о мудрости и гневе, которые медленно прорастают из самого человеческого нутра, и о невозможности и неизбежности победы.А в романе «Пятеро», написанном по мотивам воспоминаний Жаботинского об Одессе начала XX века, бешеный грохот истории мешается с тихой ностальгической печалью, невинное хулиганство студиозусов – с подспудным зверством и бескорыстным революционным пылом, а разухабистое веселье – со стоической обреченностью. Здесь отзвучивают неудержимое жизнелюбие и сумрачный смех «Одесских рассказов» Бабеля, порой – почти детский пафос «Белеет парус одинокий» Катаева, а порой даже элегичность очень далекого и все же близкого Вильно из «Дорога уходит в даль…» Александры Бруштейн, однако герои «Пятерых» уже не дети, и потому всего яснее и яростнее в нем звенит предчувствие восхитительных и страшных перемен на грани гибели мира.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Повесть моих дней

Повесть моя написана кратко, и в определенном смысле, отрывочно. Происходит это, прежде всего, оттого, что я никогда не пытался (за исключением одного-двух случаев) изобразить в ней знаменитых людей, с которыми свела меня судьба, даже и в том случае, если они сыграли видную роль в жизни поколения и нации; и этим я, понятно, снизил ценность и занимательность сего сочинения, ибо ценная сторона всякой автобиографии не в автопортрете, а в портрете другого, но что поделаешь? Отпущенное мне время не позволяет воскресить все, что столь живо еще в моей памяти, да и не судья я людям, ни живым, ни уже умершим. Но разве сумеешь изобразить существо из плоти и крови, удержавшись вовсе от оценки или суждения? Однако и летопись моих дней я развернул здесь только наполовину, показав жизнь писателя и общественного деятеля, но не жизнь частного человека. Две эти сферы жизни разделены во мне очень высокой перегородкой: по мере возможности, я всегда избегал их смешения. В частной жизни были и есть у меня друзья и враги, дорогие связи, невосполнимые потери и незабываемые воспоминания — все это ни разу не сказалось и никогда не скажется на моей публичной деятельности. И хотя на весах моей внутренней жизни эта половина перевешивает все остальные впечатления, и хотя роман моей личной жизни более глубок, многоактен и содержателен, чем роман публичной деятельности, — здесь вы не найдете его.

Владимир Евгеньевич Жаботинский

Ницца la Bella

Еврейский русскоязычный писатель, видный деятель сионистского движения. Близкий друг Корнея Чуковского.

Владимир Евгеньевич Жаботинский