1-01. Серый туман

– М-м... не знаю, – стажер отворачивается и тоже поставляет лицо морскому бризу.

Джао не торопит его.

– Фарлет, – наконец произносит Тилос.

– Он опять ведет себя странно, – понимающе кивает Джао.

– Да. Он просто сидит, уставившись в стену, и почти не реагирует на вопросы. А когда все же отвечает, то сквозь зубы. Джао, я что-то не так сделал? Обидел его? Почему он мне ничего не говорит? А откуда ты знаешь? – вдруг спохватывается парень.

– Ты ни при чем. У него... старые воспоминания. Обычно он старается контролировать себя, но иногда они вдруг подступают к горлу так, что блевать хочется. Он так говорит.

– Воспоминания?

– Он не рассказывал тебе о прошлом? Как стал Хранителем?

– Н-нет... Ну, то есть упоминал какую-то лабораторию...

– Двенадцать лет назад Джоэл Корунэ был военным химиком. Майором. Не просто офицером, а разработчиком боевых отравляющих веществ. Работал в номерном ящике в Каменном Поясе. Они испытывали газы на обезьянах и свиньях, но однажды им привезли людей. Преступников, приговоренных к смерти. Он отказался пустить газ в камеру, но мерзавец-начальник лаборатории открыл вентиль сам. А его заставил смотреть под дулом пистолета.

– Он еще жив? Начальник?

– Им следовало сразу арестовать Джоэла. Или немедленно уволить и выбросить с территории. Но они решили, что он сломался, и оставили его без пригляда. А он – очень хороший химик. Я не знаю точно, что он сделал, но в тот же день взорвалась цистерна с бензином. Огонь перекинулся на танки с горючими соединениями, те сдетонировали, и через час от всего лабораторного комплекса остались только дымящиеся руины. Погибло больше тридцати человек, включая начальника. К тому моменту Джоэл давно прошел через отборочные фильтры, и его намеревались сделать одним из нас, но задержались, чтобы проверить его поведение в такой вот ситуации. Проверили, как видишь.

– Он все еще переживает?

– Он винит себя в том, что не остановил начальника. И в том, что погибли его друзья. Он тащит на себе груз тридцати пяти смертей, и никакая психокоррекция не помогает. Как я уже сказал, обычно он держится, но иногда на него находит такое состояние, как сейчас.

– Вот как... – Тилос садится на камень, к подножию которого подкрадывается прибой, обхватывает себя руками, словно защищаясь от холода, и прикрывает глаза. – Джао, разве в Ростании проверяют химическое оружие на людях?

– Разумеется. И в Сахаре тоже.

– Почему мы не вмешиваемся?

– А почему мы вообще допускаем существование химического оружия? Биологического? Боеприпасов объемного взрыва, кассетных бомб? Армии? Войн? Семен, тебе же объясняли: свобода воли дана людям вовсе не для того, чтобы мы могли отобрать ее. А свобода подразумевает в том числе возможность ошибаться и творить зло.

– Но ведь людей убивают!

– В Ростании применяется смертная казнь, если ты еще не забыл. Не менее восьмидесяти раз за год. Какая разница, как убьют человека – пулей или ядом?

Тилос не отвечает.

– Хранитель – вовсе не синекура, – в голосе Джао слышится сочувствие. – В наших руках огромная сила, но мы не можем применять ее по желанию. Мы просто разрушим общество. Тебе придется привыкнуть постоянно идти против своей совести. Отворачиваться и проходить мимо там, где непременно бы вмешался, оставаясь простым человеком. Привыкнуть – или уйти. Начнешь заниматься самоедством, плохо кончишь.

– Я понимаю...

– Нет, не понимаешь. Знаешь, но все еще не принял сердцем. Тилос, почему ты пришел именно ко мне?

– Ну... вы же с Фарлетом друзья, верно?

– У нас хорошие отношения, да. Но я не могу на него повлиять... в такой ситуации. Никто не может, если только ментоблоки третьего уровня не всаживать. Просто не трогай его какое-то время, он отойдет самостоятельно. Или хочешь формально сменить наставника?

– Нет, конечно! Просто я за него беспокоюсь.

– Понятно. Не волнуйся, Робин за ним приглядит. А Лестер и Торай обладают достаточной квалификацией психолога, чтобы снять остроту кризиса, если станет совсем плохо. А как у тебя-то дела? С экспертами-продвиженцами?

– Нормально. Ну, если не считать, что один на десять с лишним лет старше меня, – Тилос смущенно улыбается. – Кислицын, из Минтранса. Разыгрываю перед ним этакую важную птицу, а у самого ощущение, что он вот-вот засмеется, похлопает меня по плечу и скажет: гуляй, мол, отсюда, мальчик, и не приставай к взрослым.

– Ничего, привыкай, – Джао широко ухмыляется в ответ, белоснежная улыбка сверкает на угольно-черном лице. – Фарлет записи встреч просматривает?

– Конечно. И даже еще ни разу не отругал за глупость.

– Значит, все в порядке. Кислицын, хм. Ага, вспомнил. Которого нагрузили поиском маршрутов наркотрафика?

– Ты что, помнишь всех экспертов? – во взгляде Тилоса мелькает уважение.

– Всех – не всех, но кого-то помню.

– Мне бы такую память! Да, он самый. Неплохой дядька, в общем-то, хотя иногда из себя чуть ли не министра корчит. Или Народного Председателя.

– Народного Председателя... – внезапно взгляд Джао становится прищуренно-задумчивым. – Та-ак... Нет-нет, не обращай внимания. Я о своем.