1-01. Серый туман

"Здесь Суоко. Джао! Что ты несешь?"

"Здесь Джао. Я всего лишь высказываю свою точку зрения. Мы закончили обсуждать Сверлинск? Тогда я отключаюсь. Конец связи".

"Здесь Суоко. Ну ты... (пауза, долгий тяжелый выдох) Синь, займись коррекцией, а я выхожу на контакт с Треморовым. Если потребуется помощь любого из нас, даже Джао, обращайся не медля".

"Здесь Синь Ша. Обязательно. И, сделай милость, прикончи этого ублюдка, а? Я Нарпреда в виду имею".

"Здесь Суоко. В один прекрасный день – обязательно. Но пока нельзя. Заседание Совета закрыто".

"Здесь Робин. Конец трансляции".

22.06.1582, пятница

– Ну, так что? Сможете вы двое мне что-то сказать внятное?

Случайные шорохи и скрипы надежно глушились коврами и покрытием стен зала заседаний. Голос Народного Председателя в стоящей тишине звучал зловеще, вызывая неприятные ассоциации со скоропостижной отставкой, опалой и даже арестом и зоной. Смитсон невольно поежился. Министр продовольствия мог только радоваться, что на сей раз господин Треморов Александр Владиславович уставился своими бешеными глазами не на него.

Шварцман и Дровосеков дружно промолчали, опустив головы. Ну еще бы, злорадно мелькнуло в голове у Смитсона, что вы можете сказать? Особенно после того, как статистику по трупам озвучили.

– Значит, не можете, – констатировал Треморов. Он резко встал, так что его стул чуть не опрокинулся, и, заложив руки за спину, принялся по-тигриному расхаживать вдоль длинного стола заседаний, за которым расселись министры и предкомы. – Вот так вот и получается, что живут в стране и Канцелярия с ее распухшим оперативным разделом, и Служба Общественных Дел, раздутая ничуть не меньше. Живут себе, в ус не дуют, а в стране происходит всякое. Мелочи разные, непредвиденные. Скажем, целый город в военную зону вдруг превращается. И никто ничего даже не предполагал. Так?! – внезапно во весь голос рявкнул Нарпред. От его рыка дернулись не только Шварцман с Дровосековым, но и все остальные.

– Так, шеф, – начальник Канцелярии опустил голову еще ниже. – Моя вина.

– И что ты с ней собираешься делать? – снова вкрадчиво поинтересовался Народный Председатель, останавливаясь позади. – Поплачешь у себя в кабинете от расстройства?

– Начальник местного оперативного отдела и двое его заместителей уже уволены. Новый начальник вылетел на место вчера днем. Подробный разбор...

– Я спрашиваю, что ты лично делать собираешься? – перебил его Треморов. – Не бывший начальник, и не новый. А ты?

– Готов подать в отставку прямо сейчас, Александр Владиславович. Меньшего я не заслуживаю.

– Точно, не заслуживаешь, – Треморов снова принялся прохаживаться за спинами сидящих. – Но в отставку пока не подашь. Вот расхлебаешь кашу, посмотрим. Ну, а ты, Петенька, что помалкиваешь скромно? Тоже в отставку готов подать?

– А что я-то сразу? – обиделся Дровосеков. – Беспорядки начались, я и успокоил, как положено. Шварцик у нас профукал, он пусть и...

Дурак у нас Дуболом в отличие от Шварцмана. Точно дурак. Смитсон едва заметно скривился. Кто шефу противоречит в таком-то состоянии? Ты и в прошлый раз из-за того же слетел. Снова хочешь? Впрочем, валяй, никто не огорчится. Наоборот.

Треморов среагировал в точности как ожидалось. Он ухватил Дровосекова за воротник и с силой дернул.

– Встать! – рявкнул он. – Живо!

Директор УОД поспешно вскочил и вытянулся во фрунт, насколько позволяла грузная фигура. Треморов дернул его за плечо, разворачивая к себе, и от души врезал кулаком в скулу. Нелепо взмахнув руками, Дуболом повалился на стол, разметав разложенные бумаги и как-то совершенно по-детски закрылся руками. Народный Председатель смотрел на него бешеными глазами, тяжело дыша. Левое веко у него дергалось в нервном тике, седеющие усы встопорщились, обычно аккуратно прилизанные через плешь редкие волосы прилипли ко лбу над глазами. В уголке оскаленного рта надулся пузырек слюны. Смитсон почувствовал, что по спине ползут мурашки. В таком состоянии он шефа не видел еще ни разу. Потом Треморов обмяк, потер пальцем веко и, тяжело ступая, вернулся к своему месту.

– Сядь, – брезгливо сказал он директору УОД. – Смотреть тошно. Значит, так, Петенька. Твоя Служба профукала ничуть не хуже Канцелярии. Я тебе два месяца назад на чистом руста сказал, что бунтов быть не должно. Хоть жопу крест-накрест порви, но не должно. Забыл? Забыл. У тебя, если верить твоим же докладам, в Сверлинске должно зарплату получать тысяч пять сексотов, в два раза больше, чем в Канцелярии. И где они?

– Облажались, шеф, – покорно согласился Дровосеков, ворочаясь на стуле и щупая скулу.

– Точно. Полные штаны у твоей службы, так облажались. И у тебя, и у Канцелярии, – Нарпред метнул взгляд на Шварцмана. – Пристрелю обоих нахрен, если еще раз повторится хоть что-то похожее. А вы что пялитесь оловянными глазами? – внезапно окрысился он, обводя съежившихся членов правительства глазами. – Думаете, только к этой парочке клоунов сказанное относится? Чукря! – его палец уперся в министра транспорта. – Что ты скажешь?