1-01. Серый туман

– Э-э... – Чукря засуетился, мгновенно перейдя от каменной неподвижности лица к угодливо-заискивающей ухмылочке. – Вот, Александр Владиславович, вот доклад. Все виновные в разрушении магистрали названы поименно, вот уже и уголовные дела заведены...

– Ты мне мозги не парь! Почему у тебя хозяйство так работает, что один паровоз с рельсов сошел, и сразу целый город без железной дороги остается?

– Э-э... Ну, там все так сошлось, шеф. Ремонты идут, параллельную ветку перестраивают, а при аварии все так перепахало...

– Да мне плевать, что там у тебя идет или стоит. Или не стоит. Из-за твоих гребаных ремонтов город фактически отрезало! А если бы война шла? Напомнить, что там производят, если забыл? Так я могу. Танки, снаряды пушечные с химией, вирусов разных интересных. Думаешь, дурью они там маются? Нет сообщения, и хрен с ним?

Чукря судорожно сглотнул.

– Вот я и говорю – бардак у тебя! – Треморов потряс кулаком у носа министра. – И в стране бардак! Ты! – он резко обернулся к вздрогнувшему Папазову. – Кто мне втирал два года назад, что чем меньше водки пьют, тем народ спокойнее и работает лучше? Ты втирал, не отпирайся!

Секретарь по идеологии и не думал отпираться. Наоборот, он уставился на Народного Председателя преданными глазами побитой собаки.

– А в результате что? – продолжал бушевать тот. – Сколько денег бюджет потерял из-за сокращения продаж спиртного? Сколько миллионов форинтов и тысяч тонн сахара вместо государственных магазинов ушло спекулянтам-самогонщикам, которые свое пойло дихлофосом и стиральным порошком бодяжат для крепости? Сколько работяг потравилось стеклоочистителями и прочей химией? Тысячи! Сотни тысяч! А где твое спокойствие, если по малейшему поводу у винных такая буча начинается, что того и гляди новый бунт покатится?

Папазов опустил взгляд, всем своим видом выражая раскаяние в собственной глупости. Верно, одобрил про себя Смитсон. Сейчас нужно в тряпочку помалкивать. Что-то шеф сегодня особенно не в себе.

– Ну, а ты, Иванушка свет Васильевич? – язвительно поинтересовался у него Треморов. – Ты-то что сидишь и ухмыляешься загадочно. Думаешь, ты здесь ни при чем?

Мурашки по спине Смитсона поползли с новой силой.

– Нет, действительно думаешь, что ни при чем? Ты мне скажи, мать твою за ногу, почему у тебя запасенной жратвы в городе не оказалось? Почему стратегические запасы не раскупорил, раз уж такая пьянка пошла? Сунул бы им в зубы тушенки по банке, они бы, глядишь, и магазины громить перестали бы. А?

Молчи, приказал себе министр продовольствия. Молчи и не возникай. Да, можно бы и напомнить шефу, что по его личному указанию бОльшую часть стратегических запасов переместили в Центральный регион, поближе к Моколе. И что оставшегося на складах в районе Сверлинска при такой панике хватило бы не более чем на сутки. И что общие размеры запасов за последние пять лет сократились вдвое. И что приказ распечатать склады следовало бы отдать самому Народному Председателю... Молчи, Ванечка, коли язык дорог.

– Вот я и говорю, одни идиоты меня окружают, – резюмировал Треморов. Его огненный взгляд вдруг потух. Он вернулся к своему месту, сел и принялся размеренно ковырять ногтем какую-то козявку на поверхности стола. Казалось, он полностью утратил интерес к заседанию. – Одни идиоты... И Хранители, суки ледяные, под кожу, б...дь, лезут со своими недовольствами. Может, мне вас всех на хер послать, а их министрами назначить? Все, валите отсюда! – он резко вскинул глаза. – Все свободны. Канцелярии и УОД до трех часов дня предоставить мне согласованный план действий по Сверлинску и вообще. Министерству продовольствия до завтрашнего вечера составить план по отмене ограничений на торговлю спиртным и увеличению его производства в четыре раза не позже чем через месяц. Свободны!

Треморов с размаху врезал ладонью по столу, поднялся и вышел из зала. Члены правительства запереглядывались, и в их глазах читалось одинаковое облегчение. А ведь могло бы куда хуже кончиться, причем для любого. В ярости Треморов не задумывался, кого и за что снимает. Потом, может, и жалел о скоропоспешности, только снятому от того не легче. Смитсон аккуратно закрыл папку и принялся завязывать тесемки. Увеличить производство водки в четыре раза через месяц? А поточные линии родить, что ли? Ну ничего, где месяц, там и два, а потом как-нибудь да выкрутимся.

– Иван Васильич, минутка есть у тебя? – спросил его подошедший Перепелкин.

– Для тебя, Владислав Киреич, хоть целых три, – шуткой министр продовольствия попытался замаскировать настороженность.

– Пойдем тогда, поговорим где-нибудь в укромном местечке, – директор Индустриального комитета несерьезного тона не принял. – А лучше давай-ка ко мне зайдем. На пару этажей переместиться не тяжко?

– Можно.

Интересно, что с ним? Военную промышленность Смитсон недолюбливал, вечно воюя с ней за фонды и бюджеты, и Перепелкин обычно отвечал ему взаимностью. Чтобы вот так запросто словечком перекинуться? Ну что же, послушаем.

– Пойдем, – министр продовольствия поднялся. – Только позвонить надо, и поедем, куда скажешь.