1/2 века

По степи снегонедужнойПусть затерянной лежитИ костлявость вьюг жемчужноСтелет пьяно бельма лжи.Тенькать, звякать бубенцамиТройка мчится дребезжа –Лиха горького гонцамиПребывая и служа.А от тропочки в сторонкеДым коромыслом встает:Пузом вздутый, брюхом тонкий,Сыт, голодный – пьяный слет.Здесь сугробная харчевня,Злой метелицы приют,Прилетев хрипя с кочевья,Здесь бураны зелье пьют.У обмерзло льдистой стойкиЦеловальник взвихрен – мраз;Джин и виски и настойкиПо порядку иль зараз?«Ну, хвати смелей с дороги!..Сердце в пламень утопи…

Ты не тропик – недотрога,Вы не трусы воробьи!..»И восторгом песни браннойОгласилася зима,Пированьице буранов –Злых кочевников корчма.

1920 г. Сибирь

(Из окна вагона)

Op. 3.

Громыхая поле пробегает мимо.Жаждою сгорает? хочет лимонада?Поле не подобно царственному Риму:Полю обладанья, властности не надо!..И ему не надо – знаний, громкой славыПышнорослым сором поле предовольно;Нежит, любит травы;Им, «ему» не больно!..«Поле» быстро мчится… все себя покажет(Римская волчица,Сердце нежно, даже…)Травкою муравкой,Блатною водицей,

Кочкой – бородавкой,Рощицей – девицей –Поле всем довольно.И ему не надоЛето – зной – кефираИли лимонада;Не взыскует мира,Где сознанью больно!..

1907

«Чье имя ведомо и веки не забыто…»

Op. 4.

Чье имя ведомо и веки не забыто,Кто навсегда от тленья убежит,Кому, минувшему забвения обиду,Бессмертия заветный редюит?

Mundus Libitinae

Op. 5.

На косогоре, неудобномАгрикультуры и жилья,Лежит общении загробномПерсон различная семья.Над каждым холмик невысокий,

Как зуб, шатающийся крест.Обвитый высохшей осокой.Могильных угрызений перст.Иль, сплошь, лишившись поперечин,Торчит уныло черный кол…Так погибающее судноПустую мачту кажет нудноНад зыбью влаги скоротечной,Биющей вечности атолл.

1920 г. Басаргин. Приморье.

«Младенец малый молчалив…»

Op. 6.

Младенец малый молчаливМосты мигают моментальноМелькает мельпоменмотивМестами мрачные ментально.Мороз мигрени мракобесМертворожденный муки мракомМеняет мимик мировесМавая миррой мягкиммаком.

Псевдо-поэту

Op. 7.

Слова тебе – лишь побрякушки;Не речь – а кваканье лягушки…Но где же тот глагола пламеньЧто жечь способен даже камень,Народов массы всколыхнуть,К свободе указуя путь?

Водка

Op. 8.

Развалившийся шинок,Полон громкой свары!За столом – гуляк венокОдиночки, пары…Сам раскосый Сатана,Подающий водку,Помогает им сполнаЛить стаканы в глотку.А домах – немытый строй,Жалкие ребята,Неутешный бабы вой:«Жизнь моя триклята»!

«Мы – в этом мире постояльцы…»

Op. 9.