1. Арлекин / 2. Скиталец / 3. Еретик (сборник)

Томас кивнул. Некоторое время он молча смотрел на двух послушников, подметавших широкие каменные плиты церковного пола шуршащими, жесткими буковыми вениками, а потом добавил:

– А еще я пришел, чтобы найти убийцу. Человека, который убил моего отца.

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Мой кузен. Ги Вексий. Мне говорили, что он называет себя графом де Астараком.

– И ты думаешь, что он здесь? – с удивлением спросил Планшар. – Я никогда не слышал о таком человеке.

– Я думаю, он явится, как только узнает, что я здесь, – сказал Томас.

– И ты убьешь его?

– Допрошу его, – ответил Томас. – Я хочу узнать у него, почему он решил, что мой отец владел Граалем.

– А твой отец и вправду владел им?

– Не знаю, – откровенно признался Томас. – Мне кажется, сам он в это верил. Хотя временами у него случались приступы безумия.

– Безумия?

В голосе спрашивающего звучало искреннее сочувствие.

– Он не служил смиренно Богу, – пояснил Томас, – но сражался с ним. Не молился, а спорил, требовал, рыдал и кричал. Вообще он обо всем судил здраво, только с Богом выходила какая-то путаница.

– А у тебя? – спросил Планшар.

– Я лучник, – сказал Томас. – А для этого нужен ясный взгляд.

– А не кажется тебе, – спросил Планшар, – что твой отец открыл дверь к Богу и был ослеплен, тогда как ты держишь дверь закрытой?

– Может быть, и так, – ответил Томас, словно защищаясь.

– Итак, Томас, чего же ты надеешься достичь, обретя Грааль?

– Мира, – сказал Томас. – И справедливости.

Он сказал не то, что думал на самом деле, но зато это ставило точку в их разговоре.

– Солдат, который стремится к миру! – весело удивился Планшар. – Ты полон противоречий. Ты сжигаешь, убиваешь и грабишь, чтобы установить мир.

Планшар предупредительным жестом выставил раскрытую ладонь, не давая Томасу возразить.

– Должен сказать тебе, Томас, что, по-моему, лучше будет, если Грааль не найдут. Если бы я нечаянно на него наткнулся, то закинул бы его поглубже в море, туда, где обитают чудовища, и никому не обмолвился бы о своей находке. Но если его найдет кто-нибудь другой, то Грааль может стать просто очередным трофеем в нескончаемых войнах, которые ведут между собой честолюбцы. Короли будут сражаться за него, люди вроде тебя будут за него умирать, церкви – наживать на нем богатства, но никакого мира не наступит. Хотя почем мне знать, может быть, ты и прав. Может быть, Грааль ознаменует собой наступление века изобилия и всеобщего мира? Я молюсь, чтобы так оно и было. Однако обретение тернового венца не принесло таких благ, а почему Грааль должен обладать бо́льшим могуществом, чем шипы, терзавшие чело нашего Господа? В наших храмах, во Фландрии и в Англии, хранятся сосуды с Христовой кровью, однако они не приносят мира. Разве Грааль драгоценнее Его крови?

– Некоторые люди считают так, – неуверенно промолвил Томас.

– И эти люди будут убивать как звери, чтобы завладеть им, – сказал Планшар. – Они будут убивать, являя не больше жалости, чем волк, терзающий агнца, а ты говоришь мне, что Грааль принесет мир! – Аббат вздохнул. – Впрочем, может быть, ты и прав. Может быть, пришла пора найти Грааль. Мы нуждаемся в чуде.

– Чтобы воцарился мир?

Планшар покачал головой. Некоторое время он молчал, лишь смотрел на двух подметальщиков, и лицо его сделалось очень серьезным и невыразимо печальным.

– Я не рассказывал об этом никому, Томас, – заговорил он наконец, прервав затянувшееся молчание, – и тебе лучше тоже держать язык за зубами. Со временем, конечно, это узнают все, но зачем сеять в душах страх, если поделать ничего все равно нельзя? Так вот, не так давно я получил письмо из Ломбардии, от братьев одной из наших обителей, и знаю, что скоро в мире грядут такие перемены, что он неузнаваемо изменится.

– Из-за Грааля?

– Если бы! Нет, из-за заразы, идущей с востока. Из-за страшного морового поветрия, расползающегося как дым и губящего всякого, кого оно коснется. Это чума, Томас, которая ниспослана, чтобы перепахать людской род.

Планшар устремил взгляд перед собой, где в косом солнечном луче плясали пылинки.

– Такое поветрие должно быть делом рук дьявола, – продолжил аббат, осенив себя крестным знамением, – и дело это ужасно. Мой брат аббат сообщает, что в некоторых городах Умбрии умерло не менее половины населения, и он советует мне запереть ворота и не впускать путников. Но как я могу сделать это? Мы здесь, чтобы помогать людям, а не отгораживать их от Бога.

Он поднял глаза к потолочным балкам, словно ища там помощи свыше.

– Грядет тьма, Томас, – сказал он, – тьма столь великая, какой человечество еще не видело. Может быть, если ты найдешь Грааль, он рассеет эту тьму.

Перед мысленным взором Томаса предстал как видение образ Женевьевы, танцующей при блеске молний, – огонек, блистающий в кромешном мраке.