10 days

Обессиленно сажусь на кровать рядом и рычу от безысходности. Жизнь давно превратилась в ад, и я мечтаю закончить школу и уехать из этого города. Может даже поступлю куда-то, а если и нет, то устроюсь работать, сниму квартиру, возможно заведу кота, черного с белыми пятнами. Сижу, прикрыв лицо руками, и озверело представляю, как я заработал много денег, сходил к косметологу, чтобы наконец избавиться от прыщей, еще записался в спортзал, и вот я уже качок, красавец. Знакомлюсь с девчонками, нахожу ту самую и живу с ней до конца времен. Не умираю рано, как отец, а она не начинает пить, как мать. Вдруг вспоминаю про дневник Незнакомки. Порываюсь взять блокнот и прочитать следующий день, но останавливаю себя, думая, что самое сладкое нужно оставить на вечер. Удивительно, но сейчас у меня нет никого, кроме нее, точнее кроме плавных букв с завитушками и узоров-ромбиков на полях.

– Андрей, а почему ты дома? Который час? – мать поднимается, садится, прислоняясь к изголовью, прикрывает грудь одеялом, как будто я ее не видел – одна сиська ниже другой, и смотрит чуть в сторону острым соском. Уже почти год, как меня не трогает подобная картина, хотя, наверное, должна.

– Семь утра. Семь двадцать, – отвечаю я, кидая взгляд на экран телефона, – вот, принес тебе.

Протягиваю стакан воды из-под крана, зная, что у нее похмелье, все равно попросит принести попить. Она осушает мутноватую жидкость в два глотка и морщится, наверное, от головной боли.

Мать разглядывает меня, а я отворачиваюсь в сторону и чуть опускаю голову, стараясь прикрыть синяк волосами.

– Кто ж тебя так? Надеюсь, не…? – она замолкает на полуслове.

Отрицательно мотаю головой, понимая, что она имела в виду своего ухажера.

– У тебя волосы, как у твоего отца, темно-русые и жесткие, – почему-то говорит мать, а мне становится противно, и тошнота подкатывает к горлу.

– Пожалуйста, не пей больше, – говорю я с мольбой в голосе, а она тянет кривую улыбку.

Покидаю квартиру, вздыхая с облегчением, запах алкоголя и пота въелся в нос и до сих пор витает перед лицом, хотя свежий воздух понемногу растворяет его. Выхожу на улицу, и в глаза тут же ударяют солнечные лучи. Жмурюсь, в очередной раз ругая себя и весь мир за разбитые очки. Достаю из кармана старые очки в толстой оправе, которые перестал носить из-за ухудшения зрения. В них мир нечеткий, но я уже могу отличить дерево от прохожего.

В руках трепыхается пакет, в нем всего пара тетрадок и ручка. Если мои враги опять нападут, то не жалко им это добро отдать. А лучше засунуть его прямиком в их глотки. На середине пути замечаю осколки от очков и горько усмехаюсь, намеренно наступая на стекло. Пара школьников из началки пробегает мимо, размахивая рюкзаками и громко смеясь. Думаю о том, что их ждет в будущем, потому что я тоже несколько лет назад бегал также радостно и беззаботно, а буквально недавно хотел самоубиться.

Хлопок по спине возвращает меня в реальность, вздрагиваю, отчетливо представляя Виктора и Белого, готовая к новым побоям щека начинает ныть.

Оборачиваюсь и не сразу узнаю пухлого Санька с растянутыми в улыбке губами.

– Особо не спешишь, – комментирует он высоким голосом, как будто специально подстраивается под женский, но я знаю, что так он говорит всегда.

– Было бы куда спешить, – усмехаюсь я и поправляю сползающие к кончику носа очки.

– Мы с Машкой и Светкой хотим сегодня прогулять. Солнце какое, впервые за две недели вылезло, – щебечет Санек, а я не понимаю, к чему весь этот разговор.

Киваю и отворачиваюсь, собираясь идти дальше, но пухляш догоняет, равняется со мной и спрашивает:

– Пойдешь с нами?

Я резко торможу и замираю, как вкопанный. Снова сдвигаю очки и с недоверием оглядываю Санька, но, к удивлению, не замечаю признаков насмешки.

– С вами гулять? – спрашиваю я механическим голосом.

Тот несколько раз кивает, переминаясь с ноги на ногу. Соглашаюсь, хотя все еще ожидаю подвоха.

Школа остается позади, и я чувствую, как моё скованное страхом нутро понемногу расслабляется, и в душе зарождается предвкушение чего-то веселого. Санек не умолкает, рассказывает, что на площадке через несколько дворов нас ждут девчонки, потом показывает новый чехол для телефона, и у меня тоже появляется желание купить что-нибудь.

Что-то кроме еды.

Он пытается вытянуть из меня информацию о моих хобби и интересах, но я говорю размыто, не хочу делиться личным. Вспоминаю про блокнот и с нежностью думаю про его мягкую обложку.

Надеюсь, что она хорошо поспала, без сонных параличей и кошмаров.