10 дней из жизни Сталина

Отсчет военного времени обычно ведется с вечера 21 июня – с того часа, когда в кабинете Сталина было решено дать директиву военным советам западных военных округов. Незадолго до совещания – за полчаса, за час? – Жукову позвонил начальник штаба Киевского военного округа М. А. Пуркаев и доложил о перебежчике, который утверждал, что немецкое наступление начнется утром 22 июня. Жуков немедленно сообщил о звонке Сталину. Последний вызвал его и наркома С. К. Тимошенко в Кремль…

Согласно записям в «тетрадях» дежурных секретарей Сталина они вошли в его кабинет в 20 час. 50 мин. О Тимошенко можно сказать, что он вернулся: нарком находился у председателя СНК с 19 час. 05 мин. до 20 час. 15 мин. У Сталина уже собрались Молотов, К. Е. Ворошилов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков. До них Сталин принял Н. А. Вознесенского, Кузнецова (видимо, наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова) и И. А. Сафонова, начальника мобилизационно-планового отдела Комитета Обороны при СНК СССР. Одновременно с Тимошенко и Жуковым пришел С. М. Буденный, а около 10 вечера – Л. З. Мехлис.

А что было до этих часов? Днем Сталин принял московских руководителей А. С. Щербакова и В. С. Пронина и приказал им задержать секретарей райкомов на рабочих местах. «Возможно нападение немцев», – объяснил он, об этом пишет адмирал Кузнецов со слов Пронина. О том, что Сталин на встрече с Щербаковым и Прониным предупредил их о возможном нападении немцев, свидетельствует и управляющий делами СНК Я. Е. Чадаев. Около 7 вечера ему об этом рассказал Н. А. Поскребышев, заведующий особым сектором ЦК КПСС, канцелярией Генерального секретаря ЦК партии и личный секретарь Сталина Он же сказал Чадаеву, что «хозяин…только что разговаривал с Тюленевым. Спрашивал у него, что сделано для приведения в боевую готовность противовоздушной обороны». Адмирал Кузнецов так же пишет, что И. В. Тюленев, бывший в те дни командующим Московским военным округом, сообщил ему об этом разговоре. А днем было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о создании группы резервных армий, передислоцированных в мае-июне в западные районы из внутренних регионов в порядке подготовки к отражению немецкой агрессии.

На Политбюро было также заслушано сообщение НКО СССР о состоянии противовоздушной обороны. На заседание вызывались и некоторые руководители наркоматов оборонных отраслей промышленности. Все они получили указание о принятии дополнительных мер по выпуску военной продукции. Запись посетителей кабинета Сталина 21 июня заканчивается фразой: «Последние вышли – 23.00».

Определить с большей точностью, когда Сталину сообщили о начале войны, пока невозможно. Доподлинно даже неизвестно, что делал Сталин в четыре утра – время, когда, считается, началась война. Разговоры о том, что он в эти минуты спал, как и информация об обсуждении директивы, получила распространение после публикации мемуаров Жукова «Воспоминания и размышления». Он пишет, что около четырех утра по приказу наркома обороны позвонил на дачу Сталина: «К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала… Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин».

Однако по воспоминаниям наркома Военно-Морского Флота Кузнецова Сталин узнал о нападении Германии на Советский Союз несколько раньше, даже раньше, чем ему сообщил о нем начальник Генерального штаба. Адмирал рассказывал, что, получив сообщение о бомбардировке Севастополя, он «немедленно взялся за телефонную трубку и доложил Сталину о том, что началась война. Через несколько минут мне позвонил Г. М. Маленков и спросил: Вы представляете, что Вы доложили Сталину?

– Да, представляю. Я доложил, что началась война!

Вслед за этим позвонил Тимошенко Он не был удивлен. Видимо, был подготовлен к этому».

К сожалению, ситуацию тех предутренних часов различно описывают не только разные авторы, но и одни и те же. Информацию о телефонном звонке наркома ВМФ Кузнецова Сталину я взял из интервью адмирала, которое он дал Куманеву в 1973 году. Куманев опубликовал его в книге «Рядом со Сталиным». Но Кузнецов и сам написал книгу. В полном объеме она вышла лишь после его смерти (он умер в декабре 1974 года), но в предисловии к ней есть фраза, которая говорит, что над воспоминаниями о первых днях войны автор работал в 1966 году: «И сейчас, четверть века спустя, я отчетливо помню трагический вечер и ночь на 22 июня 1941 года».