10 гениев войны

Поход продолжался. Тамерлан дошел до самых границ государства турок-османов, в августе 1400 года взял города Сивас и Малатию, располагавшиеся в плодородных областях Малой Азии, которые Баязид уже считал своими владениями. Оттуда Хромец опять внезапно повернул на принадлежавший египтянам город Халеб (Алеппо) в Сирии. Тамерлан не хотел оставлять на фланге своей операционной линии египетские войска. 30 октября Халеб был взят обманом. Тамерлан обещал не пролить ни капли мусульманской крови, и действительно христиане были перерезаны, а вот мусульмане без всякой крови закопаны в землю живьем. Вообще, Тамерлан был исламистом тогда, когда это не касалось войны. Так, об этом «правоверном магометанине» рассказывают следующее. При взятии одного ближневосточного города командиры спросили у эмира, как надо поступать с горожанами, среди которых было много представителей разных конфессий и, конечно, мусульман. «Рубите всех, – ответил Тамерлан, – Аллах узнает своих!» После Халеба был штурмом взят Дамаск. Лихие египетские мамелюки ничего не могли противопоставить военной машине Железного Хромца. Египетская армия скрылась в Синайской пустыне.

В июне 1401 года войско Тамерлана совершило стремительный марш-бросок на восток, сровняв с землей Мосул и Багдад. События в нынешней иракской столице стали одной из самых ужасных страниц во всей истории человечества. Багдад уже был один раз покорен Тамерланом – в 1393 году, так что на этот раз его жителям предстояло поплатиться за мятеж. Впрочем, похоже, что серьезные волнения в городе были плодом воображения Тамерлана. Правда состояла в том, что Багдад, в принципе, теоретически мог неожиданно отложиться от эмира в тот момент, когда он был бы занят Баязидом на западе. Багдадцы сопротивлялись в течение долгой 40-дневной осады. Ворвавшись все же в город, Тамерлан не пощадил никого. По разным данным, он уничтожил от 20 до 90 тысяч человек. Были разрушены все памятники Багдада. Если в Узбекистане Тамерлана считают просвещенным правителем, национальным героем, объединителем страны, защитником от кочевых полчищ и покровителем культуры, то в Ираке, Иране, Сирии понадобились столетия, чтобы забыть ужас, охватывавший местное население при виде этого человека, чье лицо, по сообщению арабских хронистов, в течение тридцати лет активной завоевательной деятельности ни разу не смягчила улыбка.

Зиму Тамерлан провел в Грузии, после чего опять пошел на запад. К тому моменту его отношения с Баязидом были уже вне дипломатии. Правители успели обменяться несколькими резкими письмами, в которых турецкий султан переплюнул противника в искусстве оскорблений. Тамерлан, вообще-то, не хотел выглядеть зачинщиком войны, поэтому долго вел себя довольно учтиво, а вот его турецкий «коллега» пообещал, что не только возьмет себе его гарем, но и обесчестит прилюдно любимую жену полководца Биби Ханум. При этом, наверное, следует признать ошибкой Баязида то, что он, столь решительно выступая против врага на бумаге, не вступился за ближневосточных союзников во время кампании 1400–1401 годов. Таким образом, Тамерлан получил возможность расправиться с противниками по очереди. Только зимой, пока противник был занят на Кавказе, Баязид отправил отряды к Алеппо, Эдессе и в другие города. Вероятно, он хотел вести войну на юге, поближе к египетскому союзнику, но Железный Хромец не дал ему реализовать этот план и искусным движением, угрожая зайти в тыл султану, заставил того вернуться для войны на север Малой Азии.

К весне в вооруженных силах государства Тамерлана находилось уже около 800 тысяч воинов. В апреле 1402 года его двухсоттысячная армия переходит Куру, направляется на Эрзерум и потом вторгается в северные азиатские владения Баязида, спустившись с гор на Анатолийскую равнину. В Анатолии Тамерланом был опять разграблен Сивас. Теперь турецкому султану уже необходимо было начать военные действия. В Сивас прибыли его послы для переговоров. В их присутствии Тамерлан провел смотр войскам, во время которого начальники частей войск, изъявляя Тамерлану готовность жертвовать для него всем, клялись не оставить ни одного кустарника в землях его врагов, разграбить Анатолию и ниспровергнуть османов. Послы уехали под большим впечатлением от мощи вражеской армии и, вероятно, передали такое настроение многим турецким воинам.