10 вождей. От Ленина до Путина

Нужно было принимать какие-то решения. Кое-кто предлагал (Маленков, Молотов, Каганович, Серов) все отдать на откуп НКВД. После окончания сроков предполагалось, что недремлющая Чека просто оставит этих людей там, где те сидели…

К концу правления Сталина, как доносил министр внутренних дел С. Круглов, в лагерях и тюрьмах находилось около 4 миллионов человек, а «выселенцев» и «спецпереселенцев» 2 572 829 человек{591}. Причем эти последние 2,5 миллиона несчастных, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года, расселялись в Сибири, Казахстане «навечно»{592}

. Страшное, роковое слово…

Хрущев понимал, что сам он подписаться под таким документом уже не может. Прошло то время, когда молодой секретарь под овации зала заявлял:

– Большевик тот, кто и сонный чувствует себя большевиком!

Обведя глазами зал, добавлял:

– Удар должен быть беспощадный, но удар должен быть и метким!{593} После «удара» по Берии и его камарилье Хрущев больше не мог наносить такие удары: ни «беспощадные», ни «меткие»… Это значило бы продолжать сталинскую линию террора.

История выдвигала на повестку дня своих бесчисленных событий XX съезд партии советских коммунистов. Ни об освобождении миллионов заключенных, ни о свободе советских людей пока не могло быть и речи. Просто сталинская система достигла апогея своей тоталитарности. Чтобы она выжила, нужны были перемены. А на это как раз коммунизм наименее способен.

Крым – «подарок» Хрущева

Расправившись с Берией, Хрущев вздохнул свободнее. Сегодня ясно, что Берия был не более виновен, чем вся преступная Система во главе с «ленинским ЦК». Просто по воле партии этот человек с маленькими стеклами пенсне на переносице был штатным, профессиональным Инквизитором большевистского строя. Его боялись все, в том числе и «соратники».

Берия знал о каждом члене Президиума так много, что мог инспирировать против того любое «дело» в любой момент. Если бы это был не Берия, то другой «ленинец» на таком посту делал бы то же самое. «Карающий меч» был необходим Системе, но после смерти диктатора все его соратники сразу почувствовали, как они беззащитны перед главой спецслужб. Если раньше их судьба была в руках Сталина и его Палача, то после смерти вождя она зависела от воли не двух, а одного «судьи». Никто не хотел восстановления подобного положения.

Сейчас много пишут о Берии чуть ли не как о «реформаторе», предтече грядущих перемен. Некоторые шаги «Лубянского маршала», связанные с попытками после смерти Сталина несколько ограничить террор, «разгрузить», разукрупнить ГУЛАГ путем передачи ряда его структурных подразделений в народное хозяйство, наладить разрушенные отношения с Югославией, не навязывать социализма ГДР, были шагами трезвого политика.

К тому же Берия не без оснований рассчитывал, что после ухода тяжелобольного Сталина он имеет крупные шансы стать «главным» вождем. Он уже приценивался к будущему, готовился внести коррективы в функционирование Системы. Но Берия не собирался ничего кардинально менять. Он просто был готов более тщательно «отладить» Систему. В этом свете разговоры о «реформаторстве» сталинского монстра – явный перебор. Я бы мог привести множество примеров обратного свойства, когда сам Берия выступал прямым инициатором шагов, которые и сегодня поражают воображение своей крайней бесчеловечностью и жестокостью. Ведь это именно Берия в марте 1940 года внес в политбюро предложение расстрелять без суда 25 700 польских офицеров и граждан, оказавшихся в СССР после раздела Польши в 1939 году. Именно по предложению Берии учредили в 1943 году каторгу, а затем «вечные поселения», спецлагеря и многое, многое другое. «Реформатор» является главным инициатором высылки целых народов в Сибирь, Казахстан, а незадолго до смерти Сталина получил его одобрение на создание двух бюро: по терроризму внутри страны и за ее пределами. Обо всем этом нельзя забывать тем, кто сегодня готов представить Берию провозвестником, предтечей далекой еще перестройки. Это не так.

Ясно, однако, одно: Хрущев смог одолеть Берию не как проклятие Системы, ее страшный Символ, а как дамоклов меч над собой и своими единомышленниками. Никита Сергеевич не хотел понять, что Берия был орудием партийной верхушки. В преступлениях главного Инквизитора не менее повинны все те, кто абсурдно заклеймил его как «агента международного империализма», «авантюриста», «провокатора», «английского шпиона».

Берия был повержен. На некоторое время в высшем советском руководстве установилось двоевластие: государственного и партийного начал. В персональном плане это означало руководство «дуэтом»: Маленковым и Хрущевым.