10 вождей. От Ленина до Путина

Кстати, это одна из немногих областей общественной жизни, где за семь десятилетий советской власти достигнуто изобилие. Изобилие не только книг. Нельзя было найти города, поселка, крупного села, где не было бы улицы, носившей имя вездесущего вождя. Были написаны тысячи книг о Ленине и его «вкладе», создании «основ», свершении «коренных переворотов». Тысячи людей обрели ученые степени и звания, описывая «гениальность» и «прозорливость» человека-бога. Ордена, медали, премии, стипендии его имени еще сильнее подчеркивали избранную исключительность вождя. Все научные форумы, партийные и иные съезды начинались с заклинаний верности «заветам Ленина»… Ленин и ленинизм стали светской религией, в которую уверовали атеисты. Догматы этой религии ядовиты, совсем не безобидны. Нетерпимость, непримиримость, ненависть ко всему «не ленинскому» десятилетиями была чертой характера миллионов людей.

В то же время о Ленине было положено знать дюжину мифов, легенд, идеологических штампов. Так, каждый школьник в стране знал, что «Ленин скрывался от ищеек Временного правительства в Разливе». Скрывался в знаменитом шалаше в одиночестве, разрабатывая планы революции. Хотя в действительности он там был вместе с Зиновьевым… Но после опалы, а затем и уничтожения Г.Е. Зиновьева соратник Ленина буквально испарился из книг, фильмов и, конечно, из священного шалаша. Как и десятки других «ленинцев», уничтоженных Сталиным, растворились в небытии и незнании.

Канонизация вождя большевиков стала не только партийной, но и государственной политикой. Ленинизм превратился, повторюсь еще раз, в светскую религию. Из текстов ленинизма, естественно, было удалено все то, что могло скомпрометировать вождя, его учение, сам «светлый облик» марксистского гения.

Но по мере наполнения духовной жизни общества ленинскими изречениями, картинами, фильмами, портретами, всевозможной символикой общественное сознание просто привыкало к этому имени, этим упоминаниям, этим догматам. Постепенно у людей рождалось не только стабильное отношение к этому существу, как к чему-то иррационально-святому, но и устойчивое равнодушие к человеку, идеологии, где не было ничего неправильного, ошибочного, спорного. Такое отношение к ленинскому наследию стало постепенно рождаться еще в 30-е годы, когда иконизация ленинского образа, распространение трудночитаемых и еще более труднопонимаемых книг земного бога стали частью образа жизни, быта, новых светских идеологических ритуалов.

В своей статье «Советские вожди на языке острословов» Дора Штурман пишет, что люди в советское время часто выражали свое негативное отношение к действительности, большевистской политике, ее вождям в фольклорной, анекдотической форме. Было, правда, это далеко не безопасно. При Сталине такие вольности могли стоить очень дорого, даже жизни. Приведем один анекдот из упомянутой статьи Д. Штурман.

«На колхозном торжественном собрании вручают подарки за хорошую работу:

– за отличную работу в поле товарищ Иванова награждается мешком зерна (аплодисменты);

– за отличную работу на ферме товарищ Петрова награждается мешком картошки (аплодисменты);

– за отличную общественную работу товарищ Сидорова награждается собранием сочинений Ленина (смех, возглас: «Так ей, б…, и надо!»)»{279}

Мир ленинизма, пишет ученый Г.Н. Александров, похож на «огромный монастырь… Во главе монастыря – непререкаемый авторитет, подчинение которому для всех обитателей обязательно без каких-либо сомнений и обсуждений. Подчинение настоятелю монастыря отождествляется с признанием веры в религиозное учение. Непременное и достаточное условие для занятия всех управленческих должностей – приобщение к религии, т. е. к идеологии марксизма»{280}

.

Этот монастырь российского марксизма в форме ленинизма со временем весьма расширил свои владения, захватив в орбиту влияния почти все континенты, множество стран и миллионы людей.

Ленинизм не «диверсия» российских якобинцев, не лежалый товар политэмигрантов, вернувшихся из Европы. Ленинская концепция революционного развития одержала верх в России потому, что другие варианты не имели столь энергичного, фанатичного, одержимого политического лидера, как Ленин. Ведь даже самая верная теория без энергии воплощений не может стать плотью бытия. Ленин был сгустком такой энергии.

К 1917 году просматривалось три основных пути исторического развития России: конституционная монархия, что оказалось в конце концов невозможным, ибо самодержец упустил подходящий момент принятия этого решения; буржуазная, либеральная, конституционная демократия, не созревшая, однако, до той кондиции, что могла бы позволить повести общество; и, наконец, радикальный, диктаторский путь. При определенных условиях он мог стать «генеральским». Не исключено, что Россия могла бы на рельсах постсамодержавной диктатуры выбраться из глубокого кризиса. Но царские генералы оказались весьма плохими специалистами в политических, гражданских делах. Они не смогли даже стать серьезными оппонентами большевизму.