100 грамм предательства

Попетляв по тихим улочкам, мы снова оказываемся у Арки. Похоже, сегодня все дороги ведут сюда. Правда, мне до сих пор кажется, что всё это сон. Затяжной, местами пугающий, но всё-таки сон. Поэтому время от времени я незаметно щипаю себя за запястье. Глупо, конечно, но в книгах пишут, что помогает проснуться. Кожа уже покраснела, а Фолк и Бубба никуда не делись.

— Вон твоя Тина! — Фолк указывает куда-то вправо.

Проследив за его рукой, я замечаю высокую стройную девушку. Она стоит к нам спиной, изучая киноафишу, на которой прописными буквами значится:

Регент V — тернистый путь к успеху.

История о жизни нашего правителя в трёх часах. Сама я на этот фильм не ходила, эйдос миловал, а вот стандартных, говорят, отправляли принудительно пачками.

На соседней афише красуется реклама документального фильма — этакой инструкции о том, как сохранить мир и гармонию в нашем обществе. Правил на самом деле не так много, и каждый знает их со времён Питомника, потому что сколько нас заставляли их заучивать, ещё до того, как мы смогли осознать смысл. Например, принципы трёх «не»:

Не сомневайся. Не возражай. Не ищи перемен.

Эти постулаты всегда шли рука об руку с тремя другими нормами нашего общества:

Стремись к гармонии с эйдосом.

Работай на благо общества.

Будь благодарен Регентству.

И я действительно воспринимала все правила и нормы как должное, в том числе и Закон о Внешности, пока не наткнулась на старую книжку в сундуке. Тогда пришло осознание, что мир может быть совсем иным.

Тем временем девушка осторожно оглядывается, и я узнаю в ней ту самую фифу, что нагрубила мне на Бугре, а потом как ни в чём не бывало проехалась со мной на Арке.

— Эй, а я её знаю…

— Откуда это? — Фолк снова хмурится.

— Она нахамила мне, потом села со мной в одну кабинку… Мне это показалось подозрительным, так что, заметив её на Площади, я сбежала…

— Слышал? Это из-за неё всё пошло кувырком…

— Ну… Я уверен, этому найдётся объяснение…

— Ну кто б сомневался! Да ты её отмазывать будешь, даже если она тебя фантомам сдаст!

Мы подходим к Тине. Раньше я особо её не рассматривала — кому нужна случайная незнакомка? Но теперь внимательно изучаю, совсем как сканер Внешности в наших отсеках.

Чёрные блестящие волосы едва закрывают длинную изящную шею и спереди обрамляют лицо острыми прядями, а раскосые тёмные глаза глядят на меня с прищуром. Внешность Тины явно имеет азиатские корни, что придаёт ей какой-то неповторимый шарм.

В Центре Жизни над ней хорошо потрудились, а дополнение в виде яркой помады играет девице только на руку. На её фоне, да ещё и с метлой в руках, я кажусь себе замарашкой.

— Смотрю, вы её всё-таки нашли… — как-то разочарованно бросает она, наморщив свой аккуратный носик.

— Обсудим это после. Нужно уходить.

И снова командует Фолк, совсем забыв, что главный здесь совсем не он. Лично меня раздражает его манера раздавать приказы, но Буббу, по-моему, это совершенно не трогает. Пожалуй, для него самым важным было отстоять свой план, с чем он уже справился.

Не спеша мы двигаемся сквозь толпу к Арке, стараясь вести себя как можно незаметнее. Стоит нам войти в кабинку, по счастью — пустую, и преодолеть пик высоты, как Фолк вдруг начинает чертыхаться.

— Что? Что такое?! — Бублик непонимающе вертит головой.

— Вон они, родимые… Смотрите.

Фолк украдкой кивает вниз, туда, где мы стояли пять минут назад. У будки смотрителя застыли несколько человек. Парочка в серой форме, но с жёлтыми лампасами. Полиции Внешности.

Рядом с ними стоит ещё один мужчина, в котором я сразу уже узнаю своего утреннего знакомого Мафа.

Ладони покрываются потом, и ручка метлы становится скользкой.

— Ну что, Бубба, есть план? — шипит Фолк.

Но Бублик, похоже, его не слышит: только смотрит на представителей власти, разинув рот.

— И что будем делать?! — Тина приплясывает на месте. Кажется, у неё это нервное.

— Вариантов не так уж много! — отвечает Фолк. — Точнее, мне приходит на ум только один.

Он перехватывает поудобнее лопату и со всей дури бьёт по кнопке аварийной остановки.

В заточении. Время

Кручу в руках моё сокровище — полупустую фляжку с водой. На ощупь она шершавая и холодная. Впрочем, холод здесь — полноправный хозяин. Даже мои кости промёрзли насквозь.

Отвинчиваю крышку и смачиваю иссушенные губы. Воду приходится экономить, но с каждой новой фляжки я позволяю себе смочить край рубашки и протереть лицо… Жалкое подобие душа. И каждый раз в нос ударяет знакомый аромат. Рубашка до сих пор пахнет им.

Игра воображения.

Ведь не может вещь хранить чей-то запах так долго, особенно после всего, что со мной произошло?

Голова кружится от недостатка еды и воды. Слабость такая, что порой кажется, если усну — не проснусь. Иногда я даже малодушно помышляю о смерти — лучше умереть, чем гнить здесь до скончания времён. Тем более, время здесь совершенно другое.

Суровое и беспощадное.