100 грамм предательства

Снова смотрю на Илву, гадая, зачем она пригласила меня войти. Её бритая голова покрыта новыми узорами — на сей раз красными, и капельки пота блестят на солнце, будто капли росы по утру.

— Хочешь себе такие? — спрашивает Илва, откладывая «кисть». — Ничего сложного. Сначала тебя обреем, а потом я разведу краску. Конечно, выбор оттенков не такой богатый, хотя ты и удивишься, сколько тонов можно получить из растений. Ну, чего застыла?

— М-м… — я сцепляю пальцы в замок, нервничая. — Нет, спасибо… Так ты идёшь? Магнус сказал, чтобы ты поторопилась! — вру я.

— Да неужели? — её бровь ползёт вверх. — Что ж, пойдём…

Мы покидаем мансарду. Я кожей ощущаю недовольство Илвы — оно словно витает в воздухе.

— Ты уже выбрала себе новое имя?

— Новое имя?.. — не понимаю я.

— Ты ведь не собираешься оставить имя, которое придумали для тебя в Центре Жизни?

Только сейчас соображаю, что рассказанная Магнусом история Илвы не вяжется с её именем, ведь оно никак не касается еды.

— Раньше тебя звали иначе?

— Меня звали Байри. — Илва презрительно хмыкает. — И первое, что я сделала, оказавшись на острове, так это сменила имя, чтобы ни одна живая душа не смела называть меня куском мяса.

Я задумываюсь. Кручу своё имя на языке, пробую на вкус, будто конфету, в честь которой меня назвали. Мне оно никогда не нравилось, но хочу ли я его изменить?.. Останусь ли я сама собой, если изменю имя?..

— А Бублик? — вдруг вспоминаю я. — и Аниса… Выходит, не все берут новые имена?

— Не все. — Кивает недовольно Илва. — Но Тина с Бубликом попали на остров детьми… Глупо требовать от детей сознательности. А Аниса… До того запуганная, что боится даже дышать.

Мне становится обидно за подругу. Может, у Анисы и не волевой характер, как у той же Илвы, но зато она прекрасно ладит с детьми — её мягкость здесь прекрасно походит.

— Я сразу же, как попала на остров, отказалась от своего прошлого! — продолжает Илва. — На Либерти моё настоящее и за ним моё будущее… Не все измеряется едой. Мы — личности. И мы заслужили свободу. И мы её получим. Однажды. И если ты с нами… Докажи это. Отрекись от своего прошлого.

— Но прошлое — это то, что мы есть. Без него мы — никто… — возражаю я. — В Музее столько разных вещей… Они — прошлое, но даже Регентство от них не избавилось, потому что это наша история. И то, как меня зовут — не самое важное. Не имя определяет человека, а его сущность…

Мы останавливаемся на подходе к веранде. Илва глядит с прищуром. В её глазах — раздражение и досада. Хочу отвернуться, но сдерживаю порыв.

— Что ж. Значит, Магнус в тебе ошибся и ты совсем не та, кого мы искали… А теперь извини.

Соблазнительно виляя задом, Илва взошла по ступенькам, точно королева, и скрылась за увитыми густым вьюном стенами, оставив меня в смятении.

Ты совсем не та, кого мы искали.

Со стороны веранды слышатся шаги, и я поспешно бросаюсь за угол и вжимаюсь в стену.

— И не смей посылать за мной, будто я какая-то… — голос Илвы звенит от ярости.

— А как ты хотела, Ил?.. Ты — моя. — самодовольно отвечает Магнус. — И когда я тебя зову, будь добра прибыть незамедлительно.

Кажется, они спустились по ступенькам и остановились. Лишь бы не решили пойти в столовую, тогда их путь будет лежать мимо меня.

— Ах вот оно что? Ну ладно… Поговорим, когда ты захочешь сладенького… — теперь Илва щебечет подобно певчей птичке, но сразу становится ясно, что эта пернатая при необходимости воспользуется своими острыми когтями.

Однако Магнуса, похоже, её угрозы не впечатлили: я слышу его утробный смех.

— Ты же первая попросишь сладкого…

От их разговора к моим щекам приливает румянец. Понятно, что речь идёт совсем не о десерте Ви-Ви, а о глубоко интимных вещах.

— Но я вызвал тебя совсем не для этого… Нужно обсудить дела. — Магнус снова становится серьёзным. — Давай-ка прогуляемся по Липовой аллее и поговорим…

— Хорошо, мне как раз есть что рассказать тебе о нашей новенькой… — с раздражением произносит Илва, а у меня перехватывает дыхание.

Неужели будет жаловаться?

Аккуратно выглядываю из своего укрытия и вижу две удаляющиеся спины.

Конечно, в том, чтобы следить за кем-то, нет ничего хорошего, но ноги сами несут меня вперёд. В конце концов, ведь речь пойдёт об мне, значит у меня есть право знать.

Так я себя утешаю, прячась за раскидистыми липами.

В обычное время гулять по Липовой аллее одно удовольствие — здесь всегда так легко дышится сочной молодой листвой и свежим ветром.

Но только не сегодня. Сегодня на душе тревожно. Словно вор, я крадусь за деревьями, прислушиваясь к каждому шороху и стараясь не наступать на сучки и веточки, чтобы не обнаружить себя.

Останавливаюсь, когда за густыми кронами раздаются приглушённые голоса. Похоже, Магнус и Илва устроились на одной из лавочек…

Прижавшись к могучему стволу, прислушиваюсь. Теперь я могу различить отдельные слова.

— Я не уверена в ней…

— О чём это ты?

— Она живёт на острове уже несколько недель, но всё цепляется за город.

— Ну не все такие, как ты. Ей нужно время.

— И ты всё ещё ей не сказал, зачем она здесь…