100 новых смешных сценок. выпуск 2

Картинка тает. Г. с удивлением осматривает себя: он в форме матроса Балтийского флота, с винтовкой со штыком, перепоясан пулеметными лентами. Смольный. На стене календарь: «25 октября. 1917 г». Вокруг стола с картой В.Ленин (Л), Л.Троцкий, Я.Свердлов.

Л: …предлагаю штурм Зимнего отложить. Если наши силы разгромят сейчас, потом восстание не поднять. Революция – это еще и правильно выбранный момент. Временное Правительство бездействует. Время работает на нас.

Г: Да что тут думать, надо идти на штурм! Надо брать власть, пока она валяется на мостовой!

Все поворачиваются к Г.

Л: Вы, товарищ, собственно, кто?

Г:(снимает с винтовки штык и тычем им в карту). Это неважно. Важно то, что я сейчас скажу. Наступать надо прямо сейчас. Временное правительство охраняется плохо. Керенский уехал. Казаков, пулеметов, броневиков нет. Помощи войск не будет. Остался женский батальон и юнкеров горсть. Пальните из корабля и берите тепленькими.

Л: Это архиинтересно, товарищ. Сведения надежные?

Г: Да это в каждом учебнике написано!

(кладет штык в карман).

Л: Ладно, риск – благородное дело! Выстрел из «Авроры» будет сигналом штурма.

Следуют кадры исторических фильмов «Штурм Зимнего дворца» и «Ленин в Октябре» с фразой: «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, свершилась». Картинка тает, возврат в наше время. На доске другая карта, со стрелками Гражданской войны. На столе бюст В.Ленина.

У: …таким образом, большевики победили и последовала Гражданская война, голод, раскулачивание, сталинизм, холодная война, застой…

Г. с удивлением осматривает свою школьную форму. Достает из кармана штык, чешет им голову.

Г: Да-а, семь раз отмерь, один раз отрежь…

«Война и мир» в 8-ми томах

Кабинет Л.Н. Толстого (Т) в усадьбе, 1863 год. Писатель ходит по комнате с пером в руках, думает. Издалека доносится голос жены: «Обедать!»

Т: Сейчас, Софьюшка, только сюжет романа обдумаю… (морщит лоб).

Итак, воспоминания декабриста: восстание, молодость, война 1812-го года. Томов восемь выйдет. Назову «Три поры»…

Неожиданно в углу трещат искры и материализуются школьники – Глеб (Г) и Саша (С).

Г:(осматривается). Я же говорил, если хорошо напрячься, можно попасть в любую эпоху (к Т). Вы писатель Толстой Лев Николаевич?

Т:(удивленно). Да. А вы кто, отроки?

Г: Мы из будущего, по поручению десятых классов России. У нас скоро сочинение по вашему роману «Война и мир»…

Т: Какому роману? Я еще такой не написал, только обдумываю. Эпическое полотно в восьми томах…

С:

(с ужасом). ВОСЬМИ?! Мы и четырех осилить не можем. Очень прошу вас, сократите хотя бы до двух. Это же никакой жизни нет, два месяца ваше «полотно» изучаем. Ни поиграть, ни побегать.

Т: Хорошо, отроки я подумаю. А как, меня помнят в будущей России?

Г: Еще как! Особенно школьники…

С: …добрым словом!

Т: И то добре!

Г. и С. исчезают.

Т: «Война и мир»? А что, хорошее название. И четыре тома в самый раз (макает перо в чернильницу, пишет на листе: «Война и мiръ»).

Запомнят меня школяры, крепко запомнят…

Джинн

Память на века

Зима, класс, Саша (С) отвечает урок учительнице (У).

У: Что ж, опять урок не знаешь.

С: Я готовился. Но пока шел в школу, замерз, все из головы вылетело.

Класс смеется.

У: Мог бы выдумать что-то умнее. Садись, два.

Звенит звонок. У. ставит двойку в дневник С., он уходит. Выходит на улицу, находит бутылку в сугробе. Открывает, вылетает джинн (Д).

Д: Исполню три твоих желания.

С: Ненавижу зиму. Чтобы я попал туда, где всегда жарко. И нет занудских школ. Но при этом у меня всегда было что съесть и выпить. Чтобы я даже об этом не задумывался. И чтобы я участвовал в чем-нибудь великом. На века. Нет, на тысячелетия!