100 тайн Второй мировой

Подобные порядки существовали и в штрафротах. Право направления разжалованных имел трибунал, однако на самом деле это стали решать командиры соединений. Они имели право наказать за трусость, за отступление в бою, за то, что боец потерял оружие, что в бою у него отказал пулемет, за сознательное членовредительство, за невыполнение боевого приказа, за необеспеченную полевую связь, за дезертирство, самовольные отлучки и т. д.

Прошедшего бой штрафника отпускали в часть, возвращая награды и звания. В случае его гибели о нем сообщали семье и семья получала пенсию. Штрафные батальоны и роты дрались в бою жестоко, ведь впереди враг, а позади — смерть.

Уже в середине 1943 года ход войны коренным образом изменился. Разгром немцев под Сталинградом, прорыв блокады Ленинграда и другие успехи резко подняли боевой дух нашей армии. Паника и отступления в бою, случаи самострелов, уклонения от боя стали довольно редкими. Как следствие — количество командиров и рядовых-штрафников уменьшилось.

Но сами штрафные части оставались до самого конца войны. На тот момент возник уже совершенно иной контингент штрафников, направляемых на отбытие наказания по другим причинам и зачастую без суда трибунала.

Так, красноармейцев часто наказывали за самоволку, пьянство, связи с местными женщинами. Последнее было вызвано опасением, что солдаты заразятся венерическими заболеваниями, а это повлияет на их боеспособность. Поэтому было объявлено, что такие случаи будут рассматриваться как сознательное членовредительство.

Также продолжались разжалования и отправки в штрафбат командного состава — за затонувшее при переправе орудие, за то, что летчик перепутал окопы и отбомбился по своим или зенитчики сбили свой самолет, за то, что боец не смог вовремя доставить боеприпасы, и т. д. Бывало, что кто-то с кем-то просто сводил счеты… К сожалению, мясорубка тех лет не разбирала, кто прав, кто виноват. Нередки были доносы, ошибочные, а то и вовсе нелепые обвинения, а самым ужасным было то, что многие достойные офицеры и солдаты так и не вернулись из штрафбата в свои части. Кровью искупили вину, которой не было.

Тридцатая батарея береговой обороны

В одном из фильмов многосерийной телеэпопеи «Великая Отечественная» этот эпизод длится всего несколько секунд. Сперва на экране возникает советская башенная установка береговой обороны, ведущая ожесточенный огонь по противнику. Потом кадры нацистской кинохроники — солдаты вермахта толпятся у огромных орудий, чуть ли не отвесно задравших широкие короткие стволы. Слышатся выстрелы… И снова советская батарея. Крупным планом — сухощавый командир во флотском кителе с нашивками капитана. Залп. Так наши кинооператоры засняли капитана Георгия Александера, командира 30-й батареи береговой обороны.

Чтобы защитить Севастополь с моря, в устье реки Бельбек в 1912 году начали строить бронебашенную батарею. Местность представляла собой возвышенность, немного выгнутую и одной стороной обращенную к морю. Кроме того, орудия имели возможность кругового обстрела. К 1914 году успели вырыть котлованы для башен и несколько подземных погребов. Затем строительство батареи законсервировали: российский флот господствовал на Черном море в 1914–1917 годах.

В конце 1920-х годов командование морских сил Черного и Азовского морей решило закончить строительство, за помощью обратились к наркому обороны К. Е. Ворошилову. Тот одобрил представленный проект, и работа закипела. При строительстве широко применялись многие механизмы и детали, оставшиеся от тяжелых боевых кораблей царского флота. В 1933 году батарея береговой обороны, по мощности залпа аналогичная линкору, вступила в строй. Ей присвоили номер тридцать, командиром назначили выпускника Московского артиллерийского училища, капитана Георгия Александера, военкомом — старшего политрука Ермила Соловьева.

А вскоре прогремели первые залпы Великой Отечественной войны. На всех фронтах шли кровопролитные бои, германское командование планировало быстро захватить Севастополь. Но 1 ноября 1941 года, ровно в 12.40, на колонны мотомехчастей фашистов неожиданно обрушился огневой удар невиданной силы. Немцы совершенно не ожидали такой мощи, ведь, по сведениям немецкой разведки, на данном направлении располагалось мало частей Красной армии.

Прибыв в Севастополь, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров подробно изучил обстановку, оценил очень удачное расположение двухбашенной четырехорудийной батареи Александера, ее «царственный» калибр — двенадцать дюймов (305 мм), способность вести огонь по кораблям противника и по его сухопутным частям.