100 великих гениев

Преобладание материальных ценностей над духовными, укрепление техносферы – тупиковый путь современной цивилизации. Он ведет к деградации области жизни, культуры и человеческой личности, о чем убедительно писал немецко-французский мыслитель, лауреат нобелевской премии (1952) А. Швейцер. Надо стремиться к тому, чтобы homo sapiens был разумным не по самоназванию, а по верности идеалам ноосферы: добра, справедливости, красоты, разума. И как бы ни были замечательны научные и философские идеи Владимира Ивановича Вернадского, не менее важен опыт и пример его творческой счастливой жизни. У него были ограниченные материальные и безграничные духовные потребности. Только при этих условиях на Земле сохранится великолепная биосфера и достойное ее человечество.

Эйнштейн

(1879–1955)

Во второй половине ХХ века он стал эталоном научного гения. Это странно. Науки бывают разные; некоторые натуралисты совершили крупные открытия сразу в нескольких из них, создавали новые научные направления. А Эйнштейн был физиком и никакими другими областями знаний, например науками о Земле и жизни, не интересовался. Выдвинутые им теории относятся к явлениям весьма далеким от обыденной жизни. Они дали обильную пищу писателям-фантастам, журналистам. Возможно, это сыграло немалую роль в популяризации не столько даже его идей и личности, сколько имени. О нем слышали все, и портреты его видели, а вот в чем суть теории относительности или за что он был удостоен Нобелевской премии, каким он был человеком, расскажут немногие.

Не нам судить, достоин ли он своей беспрецедентной для ученого славы. Споры о его теории относительности не смолкают по сию пору. Это делает честь оригинальности его мысли, но не позволяет дать ей окончательную оценку, хотя и без нее вклад его в физику велик. Что бесспорно – он был очень симпатичным, честным, добрым и мудрым человеком.

Как писал его биограф доктор физико-математических наук Б. Г. Кузнецов, «Эйнштейн никогда не думал о своей гениальности и отвечал характерным, необычайно искренним, совершенно детским смехом на каждую попытку присоединить к его имени этот эпитет. Размышления о собственной личности входят в тот комплекс «только личного», от которого гений освобождается, становясь выразителем «надличного» процесса».

Свой автобиографический очерк Эйнштейн начал нетривиально: «Вот я здесь сижу и пишу на 68 году жизни что-то вроде собственного некролога…» Но сообщает не о житье-бытье, а о том, как его захватывало познание законов Мироздания, выражаемых математическим языком. И пояснил: «Главное в жизни человека моего склада заключается в том, что он думает, а не в том, что он делает или испытывает. Значит, в некрологе можно в основном ограничиться сообщением тех мыслей, которые играли значительную роль в моих стремлениях».

Конечно же складывалась жизнь его не гладко, бывали и трагические моменты, и сильные переживания, и очень интересные встречи. Но все это было для него не самым главным. По его словам, «радость видеть и понимать есть самый прекрасный дар природы».

Как писал Б. Г. Кузнецов, «Эйнштейн рассказывает в своей автобиографии, как в его сознании все обыденное, преходящее, личное, уступало место всеохватывающему стремлению к познанию реального мира в его единстве…

… – Только человек, никогда не думавший о себе, мог с такой отрешенной от всего личного последовательностью разрабатывать теорию, рвавшею с очевидностью наблюдения, с очевидностью логики, с тысячелетней традицией, теорию, «безумную» в самом высоком и благородном смысле этого слова. В этом смысле душевная чистота Эйнштейна кажется нам неотделимой от титанической силы мышления».

Детские годы Альберта Эйнштейна не предвещали появления научного гения. Родился он в германском городе Ульме, на левобережье Дуная у подножия Швабских Альп, в семье владельца электротехнического магазина. В католической школе, а затем в гимназии он, мягко говоря, не блистал успехами в учебе. С шести лет учился играть на скрипке – тоже без особых успехов. Он хорошо усваивал только то, что его волновало и увлекало. Так, разучивая сонаты Моцарта, он ощутил радость гармонии и вскоре стал играть вполне прилично. Сходным образом на него подействовал… учебник геометрии. Возможно, и здесь его захватило чувство гармонии.

Отличался он замкнутым характером. Писавший о годах его детства А. Мошковский подчеркнул: «Его называли пай-мальчиком за болезненную любовь к правде и справедливости. То, что тогда окружающим казалось болезненным, представляется сейчас выражением исконного, неистребимого инстинкта. Кто знает Эйнштейна как человека и ученого, тому ясно, что эта детская болезнь была лишь предвестницей его несокрушимого морального здоровья».