100 великих гениев

Обратим внимание, как он писал о своих современниках. «Истинное моральное величие его личности было причиной, вызывавшей ярую ненависть многих интеллигентов, скорее всего ограниченных… Я считаю большой удачей для себя то, что знал такого высокообразованного и духовно чистого человека» (о Поле Ланжевене). «Даже в такие времена, как наши, когда политические страсти и грубая сила нависают, как мечи, над головами встревоженных и трусливых людей, знамя идеала нашего поиска истины держится высоко и в чистоте. Этот идеал – вечная связь, объединяющий ученых всех времен и стран, на редкость совершенно отражен в личности Макса Планка». «Сегодня мы с радостью и благодарностью чтим память человека, который больше, чем кто-либо другой, на Западе, способствовал освобождению умов от церковных оков и научных догм… Своими трудами и величием своей личности Коперник призывал людей быть скромными». «Необычайное отсутствие у него человеческих слабостей не действовало унижающе на близких. Каждый чувствовал его превосходство, но оно никого не подавляло, потому что он… всегда проявлял доброжелательность ко всем (о Генрихе Антоне Лоренце).

Наконец, еще одно его суждение, относящееся к Марии Склодовской-Кюри, но, подобно предыдущим характеристикам, помогающее понять, каким был он сам: «Моральные качества выдающеейся личности имеют, возможно, большее значение для данного поколения и всего хода истории, чем чисто интеллектуальные достижения. Последнее зависит от величия характера в значительно большей степени, чем это обычно принято считать».

Бор

(1885–1968)

Его личность и творчество вполне подтверждают ту мысль, которая высказана в конце предыдущего очерка: интеллектуальные великие достижения зависят прежде всего от величия характера.

Нильс Хенрик Дэвид Бор в детстве и юности больше всего увлекался философией и футболом. Его отец Христиан, профессор физиологии, основал один из первых в Дании футбольных клубов, в котором играли оба его сына. Учеба давалась Нильсу легко. Правда, на первых порах младший брат Гарольд обогнал его и в футболе (Гарольда включили в сборную Дании на Олимпийских играх), и в остроумии (Нильс отговаривался: «Я лишен дара дерзости»), и в защите магистерской диссертации.

Из Гарольда получился отличный математик. Его старший брат был неторопливей, не спешил с экспериментами и выводами и в конце концов стал одним из крупнейших физиков мира.

Окончив Копенгагенский университет, Нильс работал в Англии (в Кавендишской лаборатории и у Э. Резерфорда в Манчестере), а затем преподавал в Копенгагене. Он женился на Маргарет Нордлунд, дочери богатого датского пивовара, благодаря финансовой помощи которого Бор создал в 1916 году Институт теоретической физики, вскоре ставший одним из крупнейших центров науки, изучавшим главным образом структуру атома и его ядра. Бор смело отказался от электродинамики и предложил новую философию физики микромира.

По словам Эйнштейна, работа Бора по строению атома – «высшая форма музыкальности в области мысли». «Атом Бора» построен по законам не простой механики, а квантовой. Она предполагает своеобразные «прыжки» в пространстве-времени, «квантовые состояния» электронных орбитоболочек, окружающих атомное ядро, а также излучаемых порций света. Он дал свое объяснение структуре и механизму распада ядра атома, и в 1922 году его удостоили нобелевской премии.

Несмотря на свой научный авторитет, Нильс Бор всегда готов был обсудить и поставить под сомнение свои концепции, не терял интерес к познанию. Как писала его биограф Рут Myp, «как-то в конце семинара, один из студентов подошел к Бору и пожаловался, что дискуссии и затрагиваемые в них сложнейшие вопросы, которые еще предстоит решить, вызывают у него головокружение.

– Если кто-нибудь скажет, что у него не кружится голова, когда он думает о квантовых проблемах, значит, он ничего в них не понимает, – ответил Бор, явно соглашаясь со студентом.

Бор являл собой прямую противоположность тем ученым, которые, создав теорию, остаток жизни посвящают ее защите. Он сам искал недостатки и слабые места в собственной теории, настаивал на всестороннем изучении проблемы и никогда не соглашался удовлетвориться первым попавшимся решением. Любая проблема, которую он разрабатывал, к моменту ее решения теряла почти всякое сходство с первоначальным своим вариантом».

В дискуссии, развернувшейся после одной из лекций, 19-летний Гейзенберг заявил, что в результатах Бора кроется ошибка; более того, ему удалось доказать свою правоту. Бор был в восторге и немедленно пригласил молодого человека на прогулку, во время которой они продолжали спор. Вскоре к ним присоединился Паули, он также не преминул включиться в дискуссию. Это доставило Бору живейшее удовольствие. Он пригласил обоих молодых физиков в Копенгаген для продолжения работы.