100 великих россиян

История второго ополчения в эпоху русской смуты начала XVII в. представляется явлением совершенно исключительным как в отечественной, так и мировой истории. Достаточно вспомнить обстоятельства его образования, чтобы согласиться с этим. Ополчение собралось на восьмой год смуты в стране, дотла разоренной и обессиленной бесконечной гражданской распрей, в тот момент, когда, казалось, уже невозможно найти никакой объединяющей идеи. И именно тогда, когда среди национальной элиты не осталось ни одного авторитетного лица, когда не только отдельные личности, но целые слои общества показали свою неспособность овладеть ситуацией, начинается движение снизу – города и земства пересылаются и договариваются между собой, не бояре, дворяне или казаки, а простые посадские люди берутся за спасение Отечества. «Черная кость», нижегородский купец Кузьма Минин вдруг оказывается в центре событий. Именно он, вслед за патриархом Гермогеном, высказывает простую и понятную каждому русскому идею о спасении веры и православных святынь. И вокруг этой идеи начинают кристаллизоваться все патриотические силы. В разоренной стране он находит деньги, оружие, провиант и таким образом подводит под все предприятие прочный экономический фундамент.

А когда ополчение уже формируется и возникает нужда в военном вожде, на кого обращается взор земских людей? На князя Пожарского! – представителя захудалого и небогатого рода, никогда не игравшего в русской истории значительной роли. Почему же такое предпочтение? Быть может, Пожарский бы

л отмечен какими-нибудь личными достоинствами? Да, отмечен – правда, всего одним, но немаловажным – он бы

л честный служака, никогда не кривил душой и всегда был верен долгу. Во всем остальном он совершенно ординарная личность – не трибун, не блещет способностями и даже полководец довольно посредственный. И все же земские люди не ошиблись в своем выборе – Пожарский, подобно Минину, не гнушаясь каждодневной черновой работы, стал служить земскому ополчению также верно и честно, как прежде служил Годунову, Дмитрию или Шуйскому. Несмотря на полученную им диктаторскую власть, в его поступках нет никакой личной интриги, никакого выпячивания своего «я», никакого стремления тем или иным способом закрепить свое исключительное положение. Эта скромность, быть может, есть самая поразительная черта в вождях второго ополчения. Минин и Пожарский собрали ратных людей, освободили от поляков столицу, созвали Земский собор, положивший конец смуте, дали взрасти новой государственности и, сделав свое дело, отступили в сторону, отдавая власть другим. Конечно, они получили награды, но не очень большие. Им даровали чины и звания, но не очень высокие. Они скромно стушевались в толпе знатных бояр и князей, явившихся вокруг нового царя и окруживших его плотным кольцом. (Точно так же – заметим в скобках – повело себя и выдвинувшее их сословие – сыграв свою роль, оно тихо сошло со сцены.) Ничем особым современники не воздали Минину и Пожарскому, да, наверно, и не могли воздать. Но тем большей бы

ла их посмертная слава у последующих поколений, для которых сами имена их стали символом скромного, неброского, самоотверженного патриотизма, такого патриотизма, который в России всегда умели ценить и отличать.

Дмитрий Пожарский родился в ноябре 1578 г. в семье князя Михаила Федоровича Пожарского. С 1593 г. он начал службу при государевом дворе царя Федора Ивановича: поначалу был «стряпчим с платьем», а в начале царствования Бориса Годунова был произведен в стольники. Позже его отправили из столицы в армию на литовский рубеж. Василий Шуйский назначил его воеводой. Верность Пожарского в боях с тушинцами вскоре была замечена. За исправную службу царь пожаловал ему в Суздальском уезде село с двадцатью деревнями. В жалованной грамоте, между прочим, говорилось: «Князь Дмитрий Михайлович, будучи в Москве в осаде, против врагов стоял крепко и мужественно, и к царю Василию и к Московскому государству многую службу и дородство показал, голод и во всем оскудение и всякую осадную нужду терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на какую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо безо всякие шатости». В 1610 г. Пожарский отбыл воеводой в Зарайск. Здесь он узнал о низложении Шуйского и поневоле вместе со всем городом целовал крест польскому королевичу Владиславу.