100 великих россиян

В 1648 г. скончался новгородский митрополит Афанасий. Царь, избирая ему преемника, всем другим предпочел своего любимца, и бывший тогда в Москве иерусалимский патриарх Паисий по царскому желанию рукоположил новоспасского архимандрита в сан новгородского митрополита. Сделавшись новгородским владыкою, Никон впервые показал свой суровый властолюбивый нрав. Тогда же он сделал первые шаги к исправлению богослужения. Несмотря на наружную набожность, церковная служба отправлялась на Руси нелепо: боялись греха пропустить что-нибудь из установленного ритуала, но для скорости разом читали и пели в два-три голоса разное, так что слушающим ничего нельзя было понять. Никон велел прекратить этот обычай, невзирая на то, что его распоряжение не понравилось ни духовным, ни мирянам. Для благочиния Никон заимствовал киевское пение. Каждую зиму он приезжал в Москву со своими певчими, от которых царь был в искреннем восторге. В 1650 г. во время новгородского бунта горожане показали сильную нелюбовь к своему митрополиту: когда он вышел уговаривать мятежников, его принялись бить и кидать в него камнями, так что едва не забили до смерти. Никон, однако, просил царя не гневаться на виновных.

В 1652 г., после смерти патриарха Иосифа, духовный собор в угоду царю избрал Никона патриархом. Тот упорно отказывался от этой чести до тех пор, пока сам царь в Успенском соборе на виду бояр и народа не поклонился Никону в ноги и не умолил его со слезами принять патриарший сан. Но и тогда он посчитал нужным обговорить свое согласие особым условием. «Будут ли меня почитать как архипастыря и отца верховного, и дадут ли мне устроить церковь?» – спросил Никон. Царь, а за ним власти духовные и бояре поклялись в этом. Только тогда Никон согласился принять сан. Просьба его не была пустой формальностью. Никон занял патриарший престол, имея в голове сложившуюся систему взглядов на церковь и государство и с твердым намерением придать русскому православию новое, невиданное прежде значение. Он был горячим противником явно обозначившейся с середины XVII в. тенденции к расширению прерогатив государственной власти за счет церковной и смотрел на светскую власть через призму духовной, отводя ей только второе место. Архиерейство он сравнивал с солнцем, а царство – с месяцем и пояснял это тем, что церковная власть светит душам, а царская – телу. Царь, по его понятиям, был призван от Бога удержать царство от грядущего антихриста и для этого ему надлежало снискать Божию благодать. Никон как патриарх считал себя учителем и наставником царя, ибо, по его мысли, государство не могло пребывать без высших, регулирующих его деятельность, церковных идей.

Вследствие этих соображений Никон без малейшего смущения, как должное, принял огромную власть, которую Алексей Михайлович охотно предоставил ему в первые годы его патриаршества. Сила и влияние Никона в это время были огромны. Отправляясь в 1654 г. на войну в Малороссию, Алексей Михайлович доверил патриарху свою семью, свою столицу и поручил ему наблюдение за правосудием и ходом дел в приказах. Во время двухлетнего отсутствия царя Никон, официально принявший титул великого государя, единолично управлял всеми государственными делами. Все боялись патриарха – ничего важного не делалось без его совета и благословения.

В церковных делах Никон показал себя таким же неограниченным самовластцем. Он всерьез хотел сделать из Москвы религиозную столицу, подлинный «третий Рим» для всех православных народов. Ради этого он пожелал восстановить полное согласие русской церковной службы с греческой, уничтожив все обрядовые особенности, которыми первая отличалась от второй. Это была застарелая проблема – о ней уже несколько десятилетий вели разговоры, но никак не могли приступить к ее разрешению. Дело на самом деле было очень сложным. Испокон веков русские православные пребывали в уверенности, что сохраняют христианское богослужение в полной и первозданной чистоте, точно таким, каким оно было установлено отцами церкви. Однако восточные иерархи, все чаще наезжавшие в Москву в XVII в., стали укоризненно указывать русским церковным пастырям на многочисленные особенности русского богослужения как на недопустимые местные новизны, могущие расстроить согласие между поместными православными церквами. В русских богослужебных книгах они замечали многочисленные разночтения с греческими. Отсюда возникала мысль о вкравшихся в эти книги ошибках и о необходимости найти и узаконить единообразный правильный текст.