100 великих тайн Третьего рейха

На 20 июля, когда фон Штауффенберга пригласили на совещание в Восточную Пруссию, намечалось провести в ставке обсуждение наступления Красной армии в Галиции. Самому графу предстояло доложить о ходе работы по формированию частей внутренней армии, которые должны были принимать участие в обороне каждого населенного пункта. Позднее эти формирования получили название «фольксштурм».

Полковник фон Штауффенберг имел в портфеле взрывное устройство, начиненное экзогеном, – взрывчаткой английского производства с секретного склада абвера. Глава военной разведки адмирал Фридрих Вильгельм Канарис тоже тайно, но весьма активно поддерживал заговорщиков.

Буквально за пять дней до этого, 15 июля 1944 года, на очередном совещании граф уже был полностью готов покончить с фюрером, однако не успел, поскольку встреча Гитлера с высшими военачальниками и обсуждение намеченных вопросов прошли крайне быстро, в ускоренном темпе – фюрер словно что-то предчувствовал и очень торопился, обрывая выступающих на полуслове и сам заканчивая мысль. Он тут же переходил к следующему вопросу, затем неожиданно объявил, что совещание закончено, и уехал.

Примерно в десять часов тридцать минут машина остановилась у контрольно-пропускного пункта «Запад». Вокруг раскинулся Герлицкий лес, в котором стояла изгородь из колючей проволоки в полтора метра высотой и шириной около трех метров, за которой проходила усиленно охраняемая спецзона.

За этой зоной располагались два пояса заграждений, защищенных замаскированными зенитными батареями, на которых постоянно несли боевое дежурство артиллеристы-зенитчики. Только после этого начиналась сама территория ставки. На ней располагались около десятка благоустроенных вилл, мощный пункт связи, большой гараж с легковыми и грузовыми автомобилями, котельная для отопления и горючего водоснабжения, сауна, специальное здания офицерского собрания, казино для офицерского состава и, наконец, основное сооружение ставки – огромный подземный бункер с мощными бетонными перекрытиями, рассчитанными выдержать прямые попадания самых крупных авиабомб.

Документы прилетевших в ставку оказались в полном порядке, и они после проверки проследовали через контрольно-пропускной пункт «Запад». Затем последовало еще несколько проверок, после чего унтер-офицер Фишер доставил полковника фон Штауффенберга и его адъютанта к резиденции генерал-фельдмаршала Кейтеля.

– Благодарю, – кивнул водителю полковник и, выйдя из автомобиля, в сопровождении адъютанта направился к группе ожидавших начала совещания офицеров.

Около полудня к ним вышел начальник штаба верховного главнокомандования вооруженными силами генерал-фельдмаршал Кейтель и сообщил, что намеченное совещание начнется в половине первого и господам офицерам следует уложиться в отведенное время. Дело в том, что уже в четырнадцать часов тридцать минут у фюрера назначена встреча с прибывающим в ставку недавно освобожденным из-под ареста в Италии Бенито Муссолини.

– Извините, мне необходимо перед встречей с фюрером привести себя в порядок после дороги, – сообщил фон Штауффенберг.

Вместе с адъютантом он вышел в одну из смежных комнат и там открыл портфель. Взрывное устройство они решили установить на пятнадцатиминутный срок. Механизм включили, и он начал равнодушно отсчитывать время до взрыва.

Полковник и его адъютант вернулись в конференц-зал бункера ставки, когда совещание уже началось – генерал Хойзингер обстоятельно докладывал фюреру о положении на фронтах. Фон Штауффенберг, стараясь не привлекать к себе внимания, пробрался на свободное место рядом с Гитлером и положил свой портфель с взведенной миной так, чтобы при взрыве вся его сила была направлена на фюрера.

Немного выждав, он извинился и попросил разрешения ненадолго покинуть конференц-зал:

– Мне необходимо срочно позвонить по служебным делам в Берлин. Дело просто не терпит отлагательства.

– Хорошо, – благосклонно кивнул Кейтель и отвернулся.

Полковник вышел из бункера и направился к автомобилю, который привез его и адъютанта в ставку. Унтер-офицер Фишер сидел за рулем. Вопреки распространенной позднее версии, что он отлучался перекусить, а потом заправлял машину, ничего этого в действительности не происходило. Машина была полностью заправлена еще перед выездом из гаража, а дисциплинированный немецкий служака имел приказ никуда не отлучаться и ждать возвращения полковника, с тем чтобы доставить его туда, куда тот прикажет.

Поэтому унтер-офицер Фишер сидел за рулем служебного открытого «Мерседеса». Фон Штауффенберг и его адъютант сели в машину и полковник коротко бросил:

– На аэродром!

Машина покатила к контрольно-пропускному пункту. И в этот момент в конференц-зале бункера в дело вмешался необъяснимый случай: один из офицеров, участвовавших в совещании, – его имя установить не удалось, на этот счет существуют несколько разных версий, – снял со стола оставленный полковником портфель с взведенной миной и поставил его под стол, чтобы не мешал работать с бумагами и картами.