100 великих узников

В России гонения на любое просветительское и культурное начинание — мысль, идею, слово — никогда не прекращалось. Например, существует несколько свидетельств, что, будучи еще великим князем, Александр I обещал "даровать конституцию". Но, став императором, он ревниво охранял незыблемые устои самодержавия, и для сторонников конституционного управления в его империи находилось только одно место — Шлиссельбург. Такая судьба в 1818 году постигла полковника Бока — "за намерение представить лифляндскому дворянству проект введения в России представительного правления"

. Он пробыл в одиночном каземате 10 лет, чем был доведен до сумасшествия.

Особенно тяжело отзывалось заключение в Шлиссельбург на молодых людях, еще не окрепших в жизненной борьбе. Многие из них гибли в первые же годы заточения, и обычной развязкой в таких случаях были ранняя смерть или сумасшествие.

Поражение восстания декабристов ненадолго заглушило в русском обществе порывы и стремления к свободе. Уже в 1827 году полиция напала в Москве на след организованного кружка, который ставил своей целью "борьбу с тираном"

и пытался вести пропаганду о необходимости конституционного правления в России. Создали это общество братья Критские, и состояло оно из молодежи — в основном из студентов Московского университета и мелких чиновников разных канцелярий. В сущности, вся деятельность этого "тайного общества" выражалась в либеральных разговорах и пении "дерзновеннейших стихов"

, однако все участники его понесли тяжелое наказание. Одни попали в Шлиссельбургскую крепость, другие — в казематы Соловецкого монастыря.

Василий Критский, 17-летний студент Московского университета, был заключен в крепость в 1828 году, и заточение это, по принятому тогда обычаю, было обставлено столь глубокой тайной, что даже мать, несмотря на все хлопоты, ничего не могла узнать о судьбе любимого сила. Тюремное заключение оказалось роковым для В. Критского. Юноша почти сразу же стал болеть, чахнуть и 21 мая 1831 года умер. Смерть его долгое время скрывали от матери, и только через пять лет шеф жандармов А. X. Бенкендорф "нашел возможным сообщить ей об этом.

В 1847 году в Петербурге арестовали и заключили в арестантскую камеру III Отделения члена украинского "Славянского общества святых Кирилла и Мефодия" Н. И. Гулака. В уставе этого общества и его "Главных правилах" говорилось, что славяне должны стремиться "к духовному и политическому единению"

. Такими племенами "Кирилло-Мефодиевское братство" признавало русских, белорусов, украинцев, поляков, чехов и словаков, лужичан, иллирийских сербов и болгар. В уставе говорилось также и о том, что каждое племя "должно иметь свою самостоятельность, народное правление и соблюдать совершенное равенство сограждан по их рождению, христианским вероисповеданиям и состояниям".

В "Главных правилах" указывалось, что Общество учреждается с целью распространения этих идей "преимущественно посредством воспитания юношества, литературы и умножения числа членов Общества". Своими покровителями Общество считает святых Кирилла и Мефодия и "принимает своим знаком кольцо или икону с именем или изображением этих святых". Каждый вступающий в Общество обещал употребить все свои силы, труды и дарования, состояние свое и общественные связи для общих целей и в случае опасности не выдавать никого из членов, даже если ему самому будут грозить гонения и мучения.

В марте 1847 года к попечителю Киевского учебного округа явился студент Петров и заявил, что знает о существовании "тайного общества" с вредными политическими целями. В доказательство своих слов он представил устав Общества, и дело получило официальный ход. Т. Г. Шевченко, будущий историк Н. И. Костомаров и другие члены Общества были арестованы в Киеве; Н. И. Гулак находился тогда в Петербурге и 18 марта был там арестован. В тот же день его допросили в III Отделении, но, несмотря на все ухищрения жандармов, допросы эти не дали никаких результатов. Н. И. Гулак заявил, что ни к какому тайному союзу он не принадлежит, устав Общества попал к нему случайно, а от кого — он дал слово не открывать; что кольцо с именами святых Кирилла и Мефодия купил в одной из киевских лавок и т. д. В числе бумаг, найденных у Н. И. Гулака при обыске, власти обратили внимание на его сочинение "О юридическом быте поморских славян", в котором, в частности, говорилось: