100 великих узников

Никто из них ни с теорией, ни с практикой исправления преступников никогда не знакомился, да им и в голову не приходили столь пустые мысли. Все они съезжались на Сахалин для получения денег на воспитание и образование собственных детей, для увеличения размеров своей будущей пенсии, часто — из-за провинностей на прежней службе, но в основном по общей непригодности к какому-либо делу вообще. При скуке, царившей среди людей, души которых ничем не были заняты; при близости к власти, милующей при многих упущениях в службе, и при знании всей "подноготной" друг друга, среди чиновников постоянно царили дрязги и интриги. Летом, хоть и не часто, можно было получать почту. Но наступал октябрь, отходил от острова последний пароход, и все новости на Сахалине исчерпывались телеграммами, поступавшими на телеграф Александровского поста. Тюрьма, построенная здесь в середине 1880-х годов, состояла из двух тюремных зданий: тюрьма для испытуемых (кандальная) была огорожена частоколом, вторая — для уже исправляющихся преступников — не огорожена. Обе были построены по барачной системе: каждая состояла из центрального коридора с камерами по обеим сторонам его, и иногда и из бокового коридора и камер, отходящих от него.

Возводились тюрьмы из сырого леса, фундамента не имели, были плохо проконопачены, поставлены на влажной почве, и потому сырость и холод в них были обыкновенным явлением. Всю их обстановку составляли сплошные нары, вентиляции в камерах (кроме небольшой форточки) не было никакой, поэтому воздух в них стоял постоянно зловонный. Из-за плохого устройства печей дым и копоть еще больше отравляли его. Почти все камеры были переполнены, а во время прибытия новых партий арестанты десятками спали на грязном полу.

Питание заключенных и одежда их были плохими, к тому же господствовал полный произвол со стороны начальства всех чинов и рангов. Один врач, прослуживший на Сахалине шесть лет, писал потом:

Сахалинская каторга представляет лабораторию, где производят больных и медленно, но верно приводят к преждевременной смерти посредством низведения жизненных сил живого организма до минимума и искусственно создают людей, неспособных к труду и к самой жизни.

В первые годы ссылки каторжане ходили в разряде "испытуемых": все они были закованы в кандалы и использовали их на самых тяжелых работах — в каменноугольных копях, на заготовке и вывозке дров и т. д. Кандальную тюрьму нельзя было напугать, потому что нечем. Большинство ее обитателей — вечные каторжники; некоторым из них, чтобы отбыть срок, надо было прожить несколько жизней. Такие прошли всю каторжную выучку, палки считали сотнями, а розги — тысячами, поэтому новое преступление или побег уже не могли внести нового ужаса в их жизнь. В сущности же, обитатели кандальной тюрьмы и исправляющиеся отличались друг от друга только сроком приговора, а во всем остальном находились в одинаковых условиях.

Но история политической каторги на Сахалине — это еще и история зарождения культуры на далекой окраине России Политкаторжане учительствовали в школах, лечили местных жителей, вели метеорологические наблюдения, изучали природу и этнографию этого края и т. д. Они легально и нелегально сотрудничали в дальневосточных и российских газетах и журналах, а двое из них — Л. Я. Штернберг и Б. О. Пилсудский внесли большой вклад в мировую науку.

В солнечный и ясный воскресный день августа 1887 года из поста Александровского медленно двинулась в Тымовский округ колонна ссыльных каторжан. Накануне они прибыли на Сахалин на пароходе "Нижний Новгород", пройдя изнурительный путь из Одессы через два океана. Так начинался путь в науку Бронислава Осиповича Пилсудского, для которого Сахалин стал и каторжной тюрьмой, и своеобразным университетом, и научной лабораторией.

В 1886 году, будучи студентом первого курса юридического факультета Петербургского университета, Б. О. Пилсудский примкнул к террористической фракции партии "Народная воля", которую создали студенты этого же университета А. И. Ульянов и П. Я. Шевырев. После неудачного покушения 1 марта 1887 года на императора Александра III участники заговора (15 человек, из них — три женщины) были арестованы, и дело их рассматривалось в Особом присутствии Сената. Всем был вынесен смертный приговор: пятерым казнь была утверждена, остальных заточили в тюрьмы или отправили в каторжные работы.