100 великих заповедников и парков

А Остроумова-Лебедева восхищалась этим садом: „Прекрасные изумрудные квадраты бассейнов, и в перспективе, наверху холма, „Пегас“ с распростертыми крыльями, вставший на дыбы. Как упоителен дурманящий запах сырости, мокрой земли, смешанный с ароматом лавровых и кипарисовых дерев! А как чудно пахнут изгороди и шпалеры из вечнозеленых растений! Особенно я любила прямую тенистую аллею. Вдоль нее с той стороны, где холм подымается вверх, тянется на вышине аршина. Длинный, узкий бассейн, куда падает сбоку из травы множество прерывающихся струй бесконечной вереницей. Я любила, бывало, присесть на мраморный край бассейна; из травы выглядывали, чередуясь, орлы с распростертыми крыльями вперемежку с лилиями, напоминавшими о бывшем величии герцогов Феррары. Трава шелестела под ударами струй, и вода тихо, печально звенела. Так и не ушел бы отсюда!“

Виллу д'Эсте очень любили писатели, художники, поэты, композиторы. Художник Оноре Фрагонар отразил в своих произведениях прелесть и грусть запущенных садов и развалин Тиволи. Композитор Ф. Лист создал две музыкальные пьесы, посвященные саду: „У кипарисов виллы д'Эсте“ и „Фонтаны виллы д'Эсте“. О своей работе Лист сообщал в письме: „Мой частый немой разговор с этими кипарисами я попытался передать на нотной бумаге! Ах! Как сухо и невыразительно звучат на фортепьяно и даже в оркестре — за исключением Бетховена и Вагнера — скорбь и горести всемогущей природы“.

Сейчас деревья сада разрослись. Мощные темные кипарисы придают мрачный вид запущенной вилле. Но зато это величайшие в мире кипарисы (высотой 65 м, а их стволы до 3 м в обхвате). Темная зелень контрастирует с белым мрамором пяти террас. А мрачные гроты „оживают“ в композиции с фонтанами.

Поэтому и сейчас заросший сад с потрескавшимися плитами лестниц и балюстрад, полуразрушенными гротами, покрытыми мхом, вазами и фонтанами вызывает волнение и восторг у посетителей.