Но, несмотря на огромный успех за границей, Александр Александрович предпочел жить и работать в Украине. Он вообще был очень независимого нрава. Так, например, Мурашко после совместного путешествия по Франции и Италии, Алжиру и Тунису с известным коллекционером и меценатом отказался от его заманчивого предложения: за солидное ежемесячное вознаграждение заранее продать все будущие полотна. Конечно, это бы решило все материальные проблемы художника, но он, чтобы быть свободным от всего, что не связано с живописью, даже отдал после смерти отца иконостасную мастерскую старшему мастеру. Исходя из своих же планов, Мурашко продал семейный дом в центре Киева и поселился с женой и дочерью на городской окраине. Со временем он собирался организовать здесь что-то наподобие общины художников и приглашал друзей-живописцев селиться рядом. Жена, Маргарита Августовна Крюгер, поддерживала все начинания мужа. Она была родной сестрой художницы и скульптора Анны Крюгер – супруги Андриана Прахова. Так в 1909 г. Александр Александрович породнился с семьей, глава которой часто помогал ему в трудные минуты. Детей в семье Мурашко не было, и они удочерили девочку Катю.
Совместно со своей свояченицей А. Крюгер Александр Александрович осенью 1913 г. открыл на самом верхнем этаже дома Гинзбурга – знаменитого киевского небоскреба – Художественную студию А. Мурашко, в которой занималось около сотни человек (существовала до 1917 г.). У него уже был опыт педагогической работы. В 1909-1912 гг. профессор Мурашко преподавал в Киевском художественном училище и ушел из него, потому что директор придал учебному заведению художественно-промышленное направление. Весь свой талант, опыт и навыки, полученные в Петербурге, Париже и Мюнхене, Мурашко направил на создание особой жизнерадостной программы обучения, чтобы изжить косность корпения над гипсовыми головами. Фактически школа стала совершенно новым учебным заведением во всей Российской империи. С младших классов начинающие художники рисовали с натуры, переходя от простейших эскизов, исполненных углем и карандашами, к более сложным по формам и композиции и к масляным краскам. Энергии и настойчивости Александра Александровича хватило бы, чтобы полностью изменить систему обучения живописи, но грянули февральская и октябрьская революции и разрушили все его планы.
Следует отметить, что с 1904 и вплоть до 1915 г. Мурашко продолжал сотрудничество с Новым обществом художников, организовывал выставки киевских художников, а в 1916 г. он начал еще одно благородное дело: основал Товарищество киевских художников с целью сплотить коллег-земляков и поднять их выставочный уровень до европейского. Конечной же целью было создание академии. «Мне нужна Украинская академия художеств в родном городе Киеве, – говорил он товарищам и друзьям, – где столько света, столько красоты». В разных документах первыми ректорами Украинской академии художеств названы четверо: А. Мурашко, Федор и Василий Кричевские, Григорий Нарбут. Это было смутное время, менялись устои, строй, власти, документы десятки раз переделывались. Главное, что сбылась их мечта – в ноябре 1917 г. академия начала работу. Все ученики его частной студии перешли в мастерскую Мурашко.
Но недолго довелось ему преподавать. 14 июля 1919 г. Александр Александрович с женой поздним вечером возвращались от друзей. У порога собственного дома их остановили трое мужчин в солдатских шинелях с винтовками. Маргарите Августовне позволили забрать у мужа бумаги и ценные золотые часы и войти в дом, а его повели в «участок» разбираться. И это несмотря на то что у художника был ночной пропуск. Всю ночь женщина ждала, соседи были подняты на ноги, обегали и обзвонили чуть ли не все участки Киева. Безрезультатно. Утром Мурашко нашли неподалеку от дома, на краю оврага, убитого выстрелом в затылок. Кому мешал художник? Дело списали на «бандитов» (но ведь ограбления не было), и до сих пор неизвестно, по чьему приказу ушел из жизни художник, призванием которого был праздник.
Мухина Вера Игнатьевна
(род. в 1889 г. – ум. в 1953 г.)
«В бронзе, мраморе, дереве, стали изваяны смелым и сильным резцом образы людей героической эпохи – единый образ человека и человеческого, отмеченный неповторимой печатью великих лет», – писал искусствовед Д. Аркин о Вере Мухиной, непревзойденном скульпторе, творившей для людей, но навсегда оставшейся не понятой и не принятой ими индивидуальностью.