1001 забытое чудо. Книга проклятых

В целом, мы рассматриваем это падение как одно из яснейших свидетельств в пользу внешнего происхождения и против объяснения с помощью смерчей. Если эксклюзионисты говорят, что в январе личинки насекомых могут быть точно и старательно извлечены из промерзшей почвы, в неисчислимых количествах, они думают об огромной силе, пренебрегая ее утонченностью: ведь если бы источник и место осаждения не были бы удалены друг от друга, что стало бы с бесконечным количеством других обломков, учитывая почти полное отсутствие времени для сегрегации?

Если они думают о переносе на большие расстояния — весь путь от юга Франции до Верхней Савойи, пусть они заодно подумают и об очень тонкой сортировке по различиям удельного веса, но при столь тонком отборе личинки были бы отделены от развившихся насекомых.

Что касается различий по удельному весу, то желтые личинки, которые упали в Швейцарии в январе 1890 года, были в три раза больше черных личинок, которые упали вместе с ними. В сообщениях об этом событии факт падения не отрицается. Смерч никогда не сводил их вместе и не держал их вместе и не осадил их, и только их, и только вместе. Они прибыли из Генезистрина.

От него нет спасения. Нас будут преследовать за него. Возьмите или оставьте его.

Генезистрин

Это понятие означает, что где-то наверху есть место происхождения жизни, обитающей на этой земле. Вопрос о том, является ли это место планетой Генезистрин, или Луной или обширной бесформенной областью, примыкающей к этой земле, или островом в Суперсаргассовом море, следует, вероятно, оставить исследованиям других супер— или экстрагеографов. Первые одноклеточные организмы могли прибыть сюда из Генезистрина, а люди или антропоморфные существа могли прибыть сюда еще до амеб. На Генезистрине могла быть эволюция, которая может быть выражена в обычных биологических понятиях, но эволюция на этой земле была — подобно эволюции в современной Японии — вызвана внешними влияниями. Эволюция, как целое, на этой земле представляла собой процесс заселения путем иммиграции или бомбардировки. Я сейчас опускаю кое-какие имеющиеся у меня заметки об останках людей и животных, заключенных в оболочку (капсулу) глины или камня, словно их запустили сюда в качестве метательного снаряда, поскольку лучше всего, кажется, рассматривать все явление как тропизм, как геотропизм, вероятно, атавистический или как бы остаточный, или как нечто все еще продолжающееся долго после того, как отпала в нем необходимость. Тогда можно считать, что, когда-то давнымдавно всевозможные существа попали сюда из Генезистрина, но сейчас только несколько их видов через долгие промежутки времени, как бы оживают.

Нет ни одного случая падения на эту землю головастиков. Разумно предположить. Что смерч мог вычерпнуть какой-нибудь пруд, лягушек и все остальное, и сбросить лягушек где-нибудь в другом месте; но все же более вероятно, что смерч мог вычерпнуть пруд, головастиков и все остальное, поскольку головастики в свой сезон более многочисленны, чем лягушки в свой сезон; но сезон головастиков относится к ранней весне, или ко времени, когда бури случаются чаще. Рассуждая в понятиях причинности, — как если бы существовали реальные причины, — можно представить себе, что если Х есть вероятная причина Y, но еще более вероятная причина для Z, но почему-то не вызывает появления Z, то Х не есть причина Y. На основе таких квазисоритов [Сорит — в логике вид умозаключения (прим. переводчика}] мы строим наше допущение о том, что маленькие лягушки, которые падали на эту землю, не связаны со смерчами: они прибыли к нам из внешнего пространства, или из Генезистрина.

Я думаю о Генезистрине в понятиях биологической механики: не в том смысле, что где-то есть люди, которые собирают козявок в январе или в последних числах января или лягушек в июле и августе и затем бомбардируют ими эту землю; это все равно, что представлять, что какие-то люди каждую осень отправляются в северные области, ловят и собирают птиц и отправляют их на юг.

Но атавистический или рудиментарный геотропизм в Генезистрине — это миллион личинок, которые начинают ползти, а миллион лягушек, который начинает прыгать, не осознавая зачем, как и мы по утрам ползем на работу, а вечером выпрыгиваем с работы.

Должен сказать, что лично я полагаю, что Генезистрин — это область в Суперсаргассовом море, и что части этого Суперсаргассова моря имеют свои ритмы восприимчивости по отношению к притяжению этой земли.

VIII

Я ПРИНИМАЮ, что когда бушуют бури, тогда самые распроклятые из исключенных, изгнанных предметов, предметов, которые для верных все равно что носители проказы, приносятся вниз — из Суперсаргассова моря — или из того, что ради удобства мы называем Суперсаргассовым морем, представление о котором никоим образом еще не получило полного признания.