1001 забытое чудо. Книга проклятых

Что касается нефрита, то это произошло на остове Ямайка, где существует общее убеждение, что топоры из нефрита падают здесь с неба — «во время дождей» (Journal Institute Jamaica). Когда-нибудь в другой раз мы еще наведем справки о локализации предметов из конкретного материала. «Они сделаны из камня, который больше нигде не встречается на Ямайке» (Notes and Queries, 2-8,64).

Следуя моей собственной тенденции к исключению, или с позиции какого-нибудь крестьянина или дикаря, думающего, что его не следует ставить в один ряд с другими крестьянами или дикарями, я должен отметить, что не очень поражен тем, что думают туземцы. Трудно сказать, почему. Если слово лорда Келвина о научных исследованиях имеет не больший вес, чем слово Сидящего Буйвола, если оно не противоречит общепринятому мнению, то я думаю, что оно должно иметь больший вес, поскольку дикари не умеют прилично вести себя за столом. Однако мой снобизм в этом отношении несколько ослабевает перед широко распространенным верованием дикарей и крестьян. А представление о «громовых камнях» распространено столь же широко, как сама география.

Местные жители Бирмы, Китая, Японии, согласно Блицкепбергу (Thunder Weapons, стр. 100) не следует, конечно, думать, что Блинкенберг принимает из этого хоть одно слово, — думаю, что покрытые резьбой камни упали с неба, потому что они думают, что видели, как такие предметы падают с неба. Такие предметы в этих странах называют «громовыми стрелами», или, в России, «чертовыми пальцами». В Моравии, Голландии, Бельгии, Франции, Камбодже, Суматре и Сибири их называют «громовыми камнями». В Лаузице, Германия, их называют «грозовыми камнями»; в Славонии — «небесными камнями»; «громовыми топорами» в Англии и Шотландии; «камнями из молнии» — в Испании и Португалии; «небесными камнями» — в Греции; «вспышками молнии» — в Бразилии; «зубами грома» — в Амбойне.

Вера в них столь же широко распространена, как и вера в духов и ведьм, которых в наши дни отрицают только суеверные люди.

Что касается верований северо-американских индейцев, то Тайлер приводит список ссылок на литературу. Что касается южно-американских индейцев, то «некоторые каменные топорики, как говорят, упали с неба» (Journal American Folk Lore, 17-203).

Если и вы восстаете против совпадения за совпадением, но находите, что наша интерпретация «громовых камней» слишком сильна или обильна для переваривания, мы рекомендуем вам объяснение некоего Таллиуса, написанное в 1649 году:

«Натуралисты говорят, что они порождаются в небе фульгуристыми эксгаляциями, конглобированными (т. е. превращенными в шар) в облаке действием круговращающегося гумора».

Конечно, статья в Cornhile Magazine была написана без какого-либо намерения попытаться действительно исследовать этот предмет, а чтобы высмеять представление, что обработанные каменные предметы когда-то упали с неба. Автор материала в American Journal of Science, 1-21, 325, прочел эту статью и думает, что это замечательно, «что любой человек со средними способностями логически мыслить должен написать статью, чтобы доказать, что громовые камни не существуют».

Признаюсь, что мы немного польщены этим. Снова и снова:

«Вряд ли необходимо доказывать разумному читателю, что громовые камни это миф»:

Мы утверждаем, что здесь мы имеем неправильное употребление слова; мы допускаем, что только мы достаточно разумны в данном вопросе, если под разумностью понимать исследование неравновесия и что всякий иной ум это только механический рефлекс, конечно, принимая во внимание, что наше мышление тоже механично, но менее упорядочено и ограничено. По мере того, как наша гипотеза все больше и больше подкрепляется, мы переходим от осознанного состояния разумности к рефлексам и привычкам. Странным образом обычно предполагается, что разум заслуживает доверия. Возможно, это следует понимать в том смысле, что именно умственная активность стремится найти решение, но это — признание своего неведения. Пчелы, теологи, догматические ученые — это интеллектуальные аристократы. Мы же, прочие, — это плебеи, еще не дошедшие до нирваны, но уже дифференцировавшиеся от разумности и грубости.