11.22.63

Дом на Мерседес-стрит я пока что не сдавал, но в № 2703 напротив моего, мало что видел. Иногда Марина усаживала Джун в коляску (очередной подарок ее пожилого обожателя, мистера Бухе) и катила ее к автостоянке возле склада и назад. Пополудни, когда заканчивались уроки в школе, ее часто сопровождали попрыгуньи-девочки. Марина и сама несколько раз прыгала с ними через скакалку, считая по-русски. Ребенок радостно смеялся, глядя, как ее мамочка скачет вверх-вниз, вымахивая пышной копной темных волос. Девочки-попрыгуньи смеялись также. Марину это не волновало. Она с ними много говорила. Не выказывая ни малейшего раздражения, когда они, хохоча, ее поправляли. Наоборот, она выглядела удовлетворенной. Ли не хотел, чтобы она знала английский язык, но вопреки всему она его изучала. Умничка.

Второго октября 1962 года я проснулся у себя в квартире на Западной Нили-стрит среди зловещей тишины: ни тебе беготни наверху, ни материнских криков на старших, чтобы собирались в школу. Они выехали посреди ночи.

Я поднялся вверх и попробовал открыть их дверь своим ключом. Тот оказался непригодным, но замок там был пружинного типа и я его легко отжал проволочными плечиками для одежды. Я обратил внимание на пустой книжный шкаф в гостиной. Просверлив маленькую дырочку в полу, я подключил вторую оборудованную жучком настольную лампу и через сделанное отверстие пустил секретную проволоку в свою квартиру. Потом я пододвинул книжный шкаф на место.

Жучок работал хорошо, но катушки коварного японского магнитофончика начинали крутиться, только когда вероятные квартиросъемщики заходили в помещение и им хотелось для проверки включить лампу. Заходили, рассматривали, но никто не вселялся. Пока туда не переехали Освальды, в доме на Нили-стрит я оставался один-одинешенек. После того дерзкого карнавала, которым отмечалась Мерседес-стрит, здесь властвовал покой, хотя мне было чуточку грустно без девочек-попрыгуний. Они были моим греческим хором.

4

В своей Далласской квартире я спал ночами, а днем наблюдал, как Марина катает ребенка в коляске в Форт-Уорте. Тем временем, пока я занимался всеми этими делами, приближался очередной водораздельный момент шестидесятых, но я его игнорировал. Я весь был захвачен Освальдами, которые как раз переживали очередные семейные передряги.

Раз, посреди второй недели октября, Ли рано возвратился с работы. Марина была во дворе, выгуливала Джун. Они начали говорить вначале подъездной аллеи, прямо напротив меня. Под конец разговора Марина произнесла по-английски: «Что означать уволен?»

Он объяснил ей по-русски. Марина развела руками в жесте «что тут поделаешь» и обняла его. Ли поцеловал ее в щеку и взял из коляски ребенка. Он ее поднял высоко над головой, а Джун смеялась, тянулась ручками, стараясь схватить отца за волосы. Они вместе зашли в дом. Счастливая маленькая семья, неподатная временному давлению злоключений.

Это продолжалось до пяти часов вечера. Я уже собрался было ехать к себе на Нили-стрит, но тут заметил Маргариту Освальд, она приближалась от автобусной остановки на Винскот-роуд.

«А вот и переплет наступает»,

 — подумалось мне, и как же я был прав.

И вновь Маргарита избежала ловушки, так и не отремонтированной ступеньки; вновь она вошла в дом без стука; фейерверк взорвался моментально. Вечер стоял теплый, и окна там были открыты. Я презрел дистанционным микрофоном. Ли со своей матерью ругались на полной громкости.

Его не уволили с работы в «Сварочной компании Лесли» наконец, как выяснилось. Он сам ее бросил. Разыскивая его, босс позвонил по телефону Вейде Освальд, так как ему как раз не хватало рабочих, а не получив помощи от жены Роберта, позвонил по телефону уже и Маргарите.

— Я солгала ради тебя, Ли! — взывала Маргарита. — Я сказала, что у тебя грипп! Почему ты всегда заставляешь меня врать ради тебя?

— Я не заставляю тебя ни чего делать! — кричал он ей в ответ. Они стояли в гостиной нос к носу. — Я не принуждаю тебя ничего делать, а ты все равно делаешь!

— Ли, как ты собираешься обеспечивать свою семью? Тебе нужно работать!

— Да найду я себе работу! Пусть тебя это не волнует, ма!

— Где?

— Я еще не знаю…

— Ох, Ли! Как ты будешь платить аренду?

— …но у нее полным-полно друзей. — Он кивнул пальцем на Марину, которая вздрогнула. — Путного чего-то от них нет, но, может, хоть здесь на что-то пригодятся. Лучше бы ты шла отсюда, ма. Возвращайся домой. Дай мне хотя бы отдышаться.

Маргарита метнулась к детскому манежу.

— Откуда здесь это появилось?

— Те друзья, о которых я тебе говорил. Половина из них богачи, а остальные выбираются. Им нравится говорить с Риной. — Ли въедливо оскалил зубы. — Те которые престарелые, зырят сладострастно на ее сиськи.

— Ли! — шокированный голос, но выражение у нее на лице…удовлетворенное? Мамочка, обрадовавшаяся злости, которую расслышала в голосе своего сыночка?

— Иди уже, ма. Оставь нас в покое.

— Она хотя бы понимает, что мужчины, которые что-то дарят, ожидают и чего-то обратно? Она понимает это, Ли?