11/22/63

— Не прямо сейчас, но если следующая неделя пройдет, как я рассчитываю… ты выйдешь за меня?

— Разумеется. Но я обязана задать тебе один маленький вопрос.

— Холостяк ли я? Официально? Это ты хочешь знать?

Сейди кивнула:

— Да.

Она шумно выдохнула и улыбнулась, как ребенок. Потом стала серьезной.

— Могу я тебе помочь? Позволь мне тебе помочь.

От этой мысли внутри у меня все похолодело, и она это заметила. Сейди прикусила нижнюю губу.

— Тогда это что-то плохое. — Ее лицо стало задумчивым.

— Скажем так, я нахожусь совсем близко от огромного зверя с пастью, полной острых зубов, и этот зверь со всей скоростью несется на меня. Я не могу позволить тебе находиться рядом, пока не покончу с ним.

— И когда? — спросила она. — Твоя… ну, не знаю… дата твоей встречи с судьбой?

— Ее еще предстоит определить. — Я чувствовал, что уже сказал слишком много, но раз уж зашел так далеко, решил еще чуть продвинуться. — Что-то должно случиться вечером в эту среду. Я должен это засвидетельствовать. Потом приму решение.

— И я никак не могу тебе помочь?

— Думаю, что нет, милая.

— Если окажется, что могу…

— Спасибо. Я это ценю. И ты действительно готова выйти за меня?

— Теперь, когда я знаю, что тебя зовут Джейк? Естественно.

11

В понедельник утром, около десяти, у тротуара остановился универсал, и Марина уехала в Ирвинг с Рут Пейн. Я тоже собирался уйти по делам и уже направился к двери, когда услышал гулкие шаги на наружной лестнице. По ней спускался Ли, бледный и мрачный. С растрепанными волосами, лицо покрыто россыпью прыщей. В джинсах и абсурдно длинном пальто, полы которого путались в ногах. Он шел, прижав руку к груди, словно у него болели ребра.

Или он что-то нес под пальто. До покушения Ли пристреливал свою новую винтовку неподалеку от Лав-Филда, написал Эд. Меня не волновало, что и где он пристреливал. Тревожило другое: я едва не столкнулся с ним лицом к лицу. Без должных на то оснований предположил, что пропустил момент его ухода на работу и…

А почему, собственно, он не на работе в понедельник утром?

Я отмел вопрос и вышел из дома, размахивая портфелем. В нем лежал роман, который я не собирался заканчивать, бумаги Эла и описание моих приключений в Стране прошлого.

Если вечером десятого апреля Ли будет не один, кто-то из соучастников покушения может заметить меня и даже убить, тот же де Мореншильдт. Я по-прежнему думал, что вероятность этого невелика, а шансов убежать, убив Освальда, гораздо больше. Тем не менее меня могли поймать и арестовать за убийство. Я не хотел, чтобы кто-нибудь — к примеру, полиция — нашел записи Эла или мои мемуары, если уж такое произойдет.

Восьмого апреля я счел, что важно увезти мои бумаги подальше от сбитого с толку агрессивного молодого человека, который жил в квартире наверху. Приехал в «Первый зерновой банк» Далласа и совершенно не удивился поразительному сходству сотрудника, который меня обслуживал, с банкиром из «Хоумтаун траст», помогавшим мне в Лисбон-Фоллс. По фамилии Линк, а не Дьюсен, но он все равно выглядел как стародавний кубинский руководитель джаз-оркестра Хавьер Кугат.

Меня интересовали депозитные банковские ячейки. Скоро все рукописи лежали в ячейке 775. Я вернулся на Нили-стрит, и на мгновение меня охватила жуткая паника, потому что я не мог найти ключ от банковской ячейки.

Расслабься,

сказал я себе. Он в твоем кармане, а если его там нет, тогда твой приятель Ричард Линк с радостью даст тебе дубликат. Возможно, тебе это обойдется в один бакс.

И, словно эта мысль подействовала на ключ, он нашелся в глубинах кармана, под мелочью. Я повесил его на кольцо с другими ключами, чтобы больше никуда не делся. Если придется бежать к «кроличьей норе» и возвращаться в прошлое еще раз, ключ останется при мне… хотя произойдет сброс на ноль всего, что я сделал за четыре с половиной года. И рукописи, которые сейчас лежали в банковской ячейке, затеряются во времени. Возможно, это следовало отнести к хорошим новостям.

Но точно так же затеряется и Сейди, а это была плохая новость.

Глава 22

1

Вторая половина десятого апреля выдалась теплой и солнечной, ощутимо повеяло летом. Я надел брюки и один из пиджаков, купленных в тот год, когда я учил деток в Денхолмской объединенной школе. Револьвер «полис спешл» тридцать восьмого калибра, полностью заряженный, отправился в портфель. Нервозности я не помню. Теперь, когда время пришло, я напоминал человека в скафандре изо льда. Посмотрел на часы: половина четвертого.