Читаем 111 опер полностью

111 опер

Алла Константиновна Кенигсберг , Людмила Викентьевна Михеева

В III акте конфликт обнажается: музыка, в которой господствуют умиротворение, идиллические тона, сменяется — после вторжения иноземцев — остро драматическими звучаниями. Их предвещает симфонический антракт, основанный на горестной мелодии романса Антониды «Не о том скорблю, подруженьки». Открывающая действие песня Вани «Как мать убили» с аккомпанементом в духе колыбельной «выражает тихую и беззаботную жизнь и благодарность благодетелю» (Глинка). В дуэте Сусанина с Ваней, мечтающим сразиться за Русь, фанфарные интонации и маршевые ритмы привносят в музыку героические тона. Оживленный, благодаря перекличкам вокальных групп, хор крестьян «Мы на работу в лес» контрастно подготавливает безмятежный семейный квартет «Милые дети» (Сусанин, Собинин, Ваня, Антонида); он включает в себя молитвенный эпизод и финал, излучающий радостную энергию («Время к девичнику»). В музыку следующей сцены Сусанина с детьми («Итак, я дожил, слава Богу») неожиданно вторгается агрессивная тема полонеза; к ней присоединяется тема мазурки, принимающая угрожающий характер. Ответы Сусанина полякам связаны с двумя важнейшими народно-хоровыми сценами оперы: величавая кантилена «Высок и свят наш царский дом» предвещает победный финальный хор «Славься», а гордый вызов «Страха не страшусь» воскрешает начало интродукции — тему мужского хора-клятвы. Изумительно по своей проникновенности ариозо, обращенное к дочери, «Ты не кручинься, дитятко мое». По-весеннему светел женский свадебный хор «Разгулялася, разливалася», и тем сильнее щемящая боль романса Антониды «Не о том скорблю, подруженьки». Завершается акт боевым по духу хором «Черных вранов перебьем».

Антракт к IV акту, состоящему из трех картин, рисует застывший в зимнем оцепенении лес. В 1-й картине тревожный хор ратников «Давно ни одной нет встречной души» сменяется героически-призывной арией Собинина «Братцы, в метель». 2-я картина открывается возбужденным речитативом Вани «Бедный конь в поле пал» и певучим ариозо «Ты не плачь, сиротинушка!» В арии с хором «Зажигайте огни!» партия Вани обретает волевой, героический характер. 3-я картина — трагическая кульминация оперы. В оркестровой теме мазурки, сопровождающей хор поляков «Устали мы», слышится уже не воинственный дух, а подавленность, болезненный надлом. В арии Сусанина «Ты придешь, моя заря!» с потрясающей силой выражена мужественная скорбь прощания с жизнью. За арией следует речитативный монолог Сусанина «Давно ли с семьею своей», где в оркестре проходят темы Собинина, Антониды и Вани; на кульминации же словно прорывается наружу дотоле сдерживаемая мучительная боль («Ах ты, бурная ночь»). В оркестровом интермеццо — картине подымающейся метели — применена полифоническая форма фугато. Гневные и яростные ответы Сусанина врагам («Я вам скажу в ответ», «Туда завел я вас») обрамляют его вдохновенное ариозо «Румяная заря», пронизанное радостным сознанием исполненного долга и трагическим величием.

В симфоническом антракте к эпилогу мотивы мазурки вытесняются темой клятвы «Страха не страшусь». Крайние разделы эпилога — хор «Славься». Этот, по определению Глики, «гимн-марш» восходит к величаво-торжественной хоровой музыке России XVIII — начала XIX вв. Атмосферу ликования подчеркивают звонкие мелодические узоры высоких голосов, мощное звучание духового сценического оркестра, перезвон колоколов. Резким контрастом воспринимается средний раздел — трио «Ах, не мне, бедному» (Ваня, Антонида, Собинин), своеобразный реквием памяти героя, погибшего мученической смертью.