12 правил жизни. Противоядие от хаоса

А потом случилась странная вещь. Он стал скучным. Чем более удивительными становились его способности, тем тяжелее было выдумать для него интересные задачи. DC впервые преодолели эту проблему в 1940-е. Супермен стал уязвим для радиации, производимой криптонитом, – остатками его разрушенной родной планеты. В итоге возникло больше двух десятков вариантов. Зеленый криптонит делал Супермена слабее. В достаточном количестве он даже мог убить его. Красный вынуждал его странно себя вести. Красно-зеленый заставлял его мутировать (однажды у Супермена вырос третий глаз на затылке). Требовались и другие находки, чтобы история Супермена оставалась захватывающей. В 1976 году ему назначили битву с Человеком-пауком. Это был первый супергеройский кроссовер между внезапно выстрелившей компанией Marvel Comics Стена Ли с ее менее идеализированными героями, и DC, владельцами Супермена и Бэтмена. Но

Marvel пришлось прибавить Человеку-пауку сил, чтобы битва стала возможной. Это нарушило правила игры. Человек-паук потому и Человек-паук, что у него есть сила паука. Если ему вдруг дается другая сила, то он уже не Человек-паук. Сюжет разваливается. К 1980-м Супермен страдал от терминальной стадии deus ex machina – латинского термина, означающего «бог из машины». Этот термин описывает спасение попавшего в опасную ситуацию героя древних греческих и римских пьес с помощью внезапного и волшебного появления всемогущего бога. В плохо прописанных историях по сей день герой может быть спасен из беды или неудачный сюжет может быть искуплен с помощью небольшого количества неправдоподобной магии и прочей софистики, вопреки разумным ожиданиям читателя. Marvel Comics иногда спасают разваливающуюся историю именно таким образом. Например, Спасатель – это герой комикса «Люди Икс», который вырабатывает любую силу, что необходима для спасения жизни. Очень удобно иметь его под рукой. Популярная культура изобилует и другими примерами. Взять хотя бы роман Стивена Кинга «Противостояние». Там в конце (осторожно, спойлер!) сам Бог уничтожает злодеев. Весь девятый сезон сериала «Даллас» (1985-86), который шел в прайм-тайм, впоследствии оказывается сном. Фанаты протестуют против таких вещей, и справедливо. Их надули. Люди, которые следят за историей, не хотят проявлять недоверие, пока ограничения, делающие историю возможной, последовательны и правдоподобны. Писатели, со своей стороны, соглашаются придерживаться своих первоначальных решений. Когда авторы врут, фанаты раздражаются. Им хочется швырнуть книгу в камин и бросить кирпич в телевизор. И это стало проблемой Супермена: он развил настолько экстремальные силы, что мог сам воплотиться в deus

из ничего, в любое время. Вследствие этого в 1980-е франшиза едва не умерла. Художник-писатель Джон Бирн успешно перезапустил ее, переписал Супермена, сохранив его биографию, но лишив многих новых суперспособностей. Супермен больше не мог поднимать планеты или отмахнуться от водородной бомбы. Его сила также стала зависеть от Солнца, и он стал как бы вампиром наоборот. Он получил некоторые разумные ограничения. Супергерой, который может все, оказывается и не героем вовсе. Он не особенный, значит, он ничто. Ему не с чем бороться, значит, им невозможно восхищаться. Бытие любого разумного вида, похоже, требует ограничения. Возможно, это потому, что Бытие требует Становления, равно как и простого статичного существования, а становиться – значит становиться чем-то большим или по крайней мере чем-то другим. Это возможно только для чего-то ограниченного.

Но как же насчет страданий, спровоцированных такими границами? Возможно, границы, которых требует Бытие, настолько экстремальны, что целый проект пора отправить на слом. Достоевский очень четко выражает эту идею голосом главного героя «Записок из подполья»: «Одним словом, все можно сказать о всемирной истории, все, что только самому расстроенному воображению в голову может прийти. Одного только нельзя сказать – что благоразумно. На первом слове поперхнетесь»²¹³. Как мы уже знаем, Мефистофель Гёте, противник Бытия, в «Фаусте» открыто объявляет о том, что находится в оппозиции к Бытию. Годы спустя Гёте написал вторую часть «Фауста». Он заставил дьявола повторить свое кредо, немного в иной форме, просто чтобы вбить свою точку зрения²¹⁴:

Конец? Нелепое словцо!

Чему конец? Что, собственно, случилось?Раз нечто и ничто отождествилось,То было ль вправду что-то налицо:Зачем же созидать? Один ответ;

Чтоб созданное все сводить на нет.«Все кончено». А было ли начало?Могло ли быть? Лишь видимость мелькала,Зато в понятье вечной пустотыДвусмысленности нет и темноты.