12 смертей Грециона Психовского

Грецион Психовский верил скорее в антинаучные теории, которые и преподносил студентам с толикой своего авторского видения. Он, надо сказать, больше любил выступать на конференциях, или «свободных лекциях» – когда приходил лишь тот, кто хотел. Но и на университетских занятиях профессор не изменял себе, рассказывая вещи, от которых у серьезных ученых глаза лезли на лоб (хотя, сам Грецион часто задавался вопросом – а кто вообще называет этих, цитата, «нудных дедов», серьезными?). Правда, профессор сам не до конца верил многим вещам, о которых говорил, но признавал и даже надеялся, что они вполне могут существовать, и их нельзя отрицать. Та же Атлантида, допустим: конечно, ее существование не доказали, но ведь нельзя отрицать ее существования! Знаем, проходили уже, вон, с теми же Шумерами. К тому же поспекулировать всегда интересно.

Грецион Психовский четко понимал – то, что мы знаем о мире, и то, что мир есть на самом деле, такие же разные вещи, как курица и яичница-глазунья. Кажется, что связь вроде присутствует, но на деле она минимальна.

– Ну… – выдал студент многообещающее начало. – Ворота Иштар были откопаны…

– Я же просил, – тяжело вздохнул профессор, откинувшись на спинку стула. Он бы сейчас с удовольствием сел прямо на стол, как делал на лекциях, но останавливали его не какие-то там моральные установки, а постоянные выговоры чокнутого (как казалось Грециону) начальства. – Давайте поставим вопрос по-другому, ладно уж с вами, конец сессии, мы все устали. Расскажите мне о Вавилонском Драконе – и вы свободны.

– Это тот, который собран непонятно из каких частей? Ну, на мозаике еще был.

– Начало многообещающее, – не сдержался Психовский.

Студент дошел до той нервной кондиции, когда никак не реагировал на колкие замечания – все равно, что перепить виски, хотя никто не исключал, что именно так отвечающий и сделал.

– Ну, когда Ворота впервые откопали, то на мозаике нашли…

Грецион Психовский закрыл лицо руками – получился практически знаменитый «мыслитель», только думал он явно о тупости своих студентов.

– Как жалко, что почти все кормят вас сухим и отсыревшим за столько лет образовательным кормом, как нелюбимых кошек. Могли его хоть немного молоком разбавить.

Студент долго соображал, что профессор имеет в виду, а потом до него дошло:

– Но разве нелюбимых кошек вообще кормят? Раз уж на то пошло.

– Конечно! Просто любимым обычно покупают нормальный, мясной корм. Ну, знаете, подушечки там эти, кусочки курицы, креветки. А морить животное голодом – это уже садизм. Хорошо, что до этого пока со студентами не дошло – образно, конечно. Буквально вы вон и так – злые и голодные.

– Пока? – наступил отличный повод вновь тянуть время.

– Не отвлекайтесь. Так вот, Вавил…

Тут комната загремела – раздался металлический звук, сперва непонятный, разрозненный, но со временем собравшийся во вполне себе узнаваемую мелодию.

У Грециона Психовского зазвонил телефон, экран замерцал, корпус завибрировал, а из динамика в пустую аудиторию – как на концерте – вырвалась рок-мелодия.

Студенту она показалось знакомой.

– Metallica? – уточнил он, пока профессор брал в руки смартфон.

Психовский непонимающе уставился на него.

– Нет, Black Sabbath. ‘Paranoid’. Минус балл за незнание классики!

Грецион посмотрел на экран, чтобы понять, кто решил позвонить ему во время экзамена. Варианта было два: либо мобильный оператор, который думает, что люди могут взять трубку в любое время суток, либо… да, конечно, это был он.

Звонил Федор Семеныч Аполлонский.

– Алло? – прозвучало из динамика, когда Психовский взял трубку. – Грецион?

– Ты ожидал услышать кого-то другого?

– У тебя экзамен? – проигнорировал замечание Аполлонский.

– Ну конечно.

– А, отлично, у меня тоже. Но мне очень нужно с тобой поговорить, это конечно не так срочно, но я не хочу откладывать, а студенты переживут. Я уже предупредил своих, что вернусь, и вышел. Давай-ка тоже поставь экзамен на паузу, пусть спишут себе спокойно.

– Спорить с тобой бесполезно, – рассмеялся Грецион в трубку, а потом повернулся к студенту, абсолютно запутавшемуся в ситуации. – Я постучусь перед тем, как войти, потратьте это время с пользой. И ради любого на ваш вкус бога, не надо никаких дат.

Грецион Психовский хмыкнул, встал, явив миру розовые брюки и красные кроссовки – этот прикид часто называли «клоунским», на что профессор, если его упрекали, отвечал почти всегда одно и то же: «Конечно, он клоунский, это специально чтобы вас запутать и еще раз напомнить, что обертка почти никогда не соответствует содержанию. Можете считать, что я, самое банальное, конфетка – а я действительно такой! В смысле, гораздо более содержательный и полезный внутри, чем снаружи».

Профессор вышел из аудитории и закрыл дверь.

Оказавшись в коридоре, он вновь приложил трубку к уху и сказал:

– Я слушаю тебя, Феб3 мой среброкистый.