12 смертей Грециона Психовского

– Дурацкая шутка, – честно признался профессор, заглядывая в блокнот. Там уже прорисовывалась линия островных джунглей, просто для украшения добавленная на лист. Но в центре, пока в общих чертах, появилась рептилия – живой экземпляр лежал неподалёку. Вообще, драконы-комодо встречали всех приезжающих на остров уже на берегу – и правильно делали, это ведь их дом, их территория, они тут полноправные, вечнорастущие хозяева. Правда, с приездом на остров Грециона, ящеры стали сомневаться, что эта земля все еще принадлежит только им, и уже подумывали сдать остров профессору без боя, от греха.

– Дурацкое и пошлое желание, Атлантида, пф, – махнул свободной рукой Аполлонский. – С каких пор ты стал таким банальным? Я думал мелкие островные цивилизации заинтересуют тебя больше – об остальном ты и так все знаешь. Даже о том, о чем другие не имеют ни малейшего понятия.

Грецион машинально кивнул. Он, в меру профессии и увлечения, действительно понимал в сгинувших цивилизациях много больше остальных, и красок его знаниям предавали теории, которые в серьезном и обязательно скучно-сером научном сообществе считались антинаучными. Такой подход, Психовский абсолютно не понимал – с чего вообще принято считать, что той же Атлантиды действительно не было, богов Ацтеков не существовало, а Египтяне не умели пользоваться пестицидами и чем-то радиоактивным даже в примитивных целях? Профессор считал, что вселенная – штука очень хитрая, любящая всякие фокусы, и она специально подсовывает людям ящик с двойным дном, о котором они редко догадываются, ведь им сначала нужно, как слепым, ощупать весь ящик, обнюхать его, понять странные письмена на нем – а до потаенного дна руки не доходят.

Ну а Грецион Психовский больше всего любил эти скрытые донышки, по логике вселенной – весьма очевидные, а по человеческой – абсурдные.

Профессор хотел сказать что-то, но мысль покинула его, понеслась на просторы обдуваемого горячим ветром и морской свежестью острова и растворилась где-то среди зеленых ветвей, став единой с сознанием леса.

Так прошло несколько минут – Психовскому наскучило.

– И долго ты с этим драконом будешь возиться? Это первый, которого ты увидел.

– Мне нужно довести его до ума, – протянул Федор Семеныч, на секунду отвлекшись от рисования и поправив соломенную шляпу – Грециона передернуло, но он промолчал, решив попозже напомнить про необходимость ритуального костра для этого головного убора. В вопросе замечаний профессор был галантен, как граф старого воспитания.

– То есть, превратить в настоящего дракона? – профессор перевернул желтую бейсболку козырьком назад.

– Ты абсолютно прав, – самодовольно протянул Аполлонский.

– Ладно, – пожал Грецион плечами и положил руки в карманы розовых шорт – они уже успели переодеться, не в штанах же по пляжу ходить. Вот по ночной пустыне – другое дело…

Профессор Психовский зашагал по мокрому песку, но все же захватил красные кроссовки, мирно лежавшие около сидящего художника, и нацепил их по дороге – если крабы в песке его пощадили, не значит, что так сделают все другие твари.

– Ну и куда ты? – спросил Федор Семеныч, когда Грецион отошел достаточно далеко. Голос художника звучал отстраненно, словно из своей компактной вселенной – наверняка, полной рыцарей, драконов и волшебников.

– Гулять, – признался Психовский, не останавливаясь.

– По незнакомому дикому острову, полному столетних ящериц?

– Ну да, тем паче, – профессор задумался, добавив: – Почему-то очень хочется – сам не пойму, почему.

– И почему-то, я не удивлен, – Аполлонский вернулся к работе. – Типичный Грецион Психовский, просто наитиипичнейший.

***

Существо опешило, оказавшись совсем в других джунглях – старых, очень старых, но не настолько древних как те, где оно только что бежало. Местная флора казалось такой чужой, незнакомой, а фауна – тем более, но все равно… зверь ощущал какое-то родство с этим местом и с его обитателями, будто бы оно и было первоисточником всего, отправной точкой для этого существа, колыбелью его жизни. И неуловимое родство ощущалась с другой, как казалось, фигурой – одновременно и лишней, и необходимой в этих джунглях.

Зверь, недолго думая, ринулся со всех ног.