12 ульев, или Легенда о Тампуке

— Степь, да степь кругом, путь далек лежит...

Машина резко вильнула в бок и остановилась как вкопанная. Прервав песнь одинокой души, исполненную дребезжащим голосом, профессор печально спросил:

— Не понравилось? Извините, я не буду.

Семеныч сглотнул слюну и ответил:

— Не надо. Уже приехали.

Димон хохотнул, вытаскивая из кармана пачку «Парламента»:

— Не горюй, лихач. Мы с профессором на обратном пути еще «Голубой вагон» сбацаем! Правильно я говорю?

— Прекратить! — скомандовала Виктория Борисовна, из спящей пожилой женщины вновь превращаясь в руководителя операции. — Развели «Угадай мелодию»... пельдшеры!

Въехав на территорию больницы, «скорая» неуверенно замерла, потушив фары. Перед ярко освещенным приемным покоем стояли три шикарные иномарки. Хана пригляделась и уверенно скомандовала:

— К черному ходу!

Боковой фасад больничного корпуса украшала мрачная табличка: «Выдача тел родственникам с 14 до 18». Виктория Борисовна толкнула створки и в сердцах сплюнула:

— На засове. Придется входить через «приемное».

— Могут не пустить, — покачал головой профессор. — Понимаешь, посещение больных...

— Прорвемся, Витя, не бойся. — Она подошла к машине. — Сверим часы. На моих — шесть ноль две. Выйду в шесть тридцать. Ждите.

На прощание Хана многозначительно помахала перед Димоном сотней долларов и спрятала ее в карман.

Оставив машину «скорой помощи» за углом, Виктория Борисовна и профессор вступили в борьбу со стихией. Очередной снежный заряд обрушивал на город месячную норму осадков. Путь по заснеженной тропке изобиловал замаскированными ледяными выпуклостями и впуклостями, что в сочетании с некоторой шаткостью походки привело к нескольким незабываемым полетам. Но в конце концов им удалось-таки выбраться под козырек приемного отделения.

Сквозь залепленное снегом стекло холла было видно содержимое помещения. Виктория Борисовна притормозила рвущегося в тепло профессора:

— Витя, пункт первый инструкции по входу на вражеский объект — четко определить направление. Нам куда?

Тот прищурил глаз, и число изображений сократилось вдвое.

— Туда! — он уверенно ткнул пальцем.

— Уверен?

— Я же хирург, врач! Здесь я на своей территории.

— Ну, ну, — Хана потянула дверь, — иди спокойно и молча. Будут спрашивать — кивай до последнего. Понял?

Репетируя, Виктор Робертович кивнул, плотно сжав губы.

— Великолепно... — с большим сомнением хмыкнула она. — Пошли!

Шествие проходило в хорошем ритме, без малейшего намека на отклонения от курса. Даже профессор собрался, перестав покачиваться. Ничто не выдавало в них чужаков. Если не считать, что никто из местных их никогда не видел. И за исключением еще одного нюанса: вместо того, чтобы направиться на лечебные отделения, они уверенно свернули ко входу в подвал.

Ошибка в выборе цели обнаружилась на полдороги. Почти не поворачивая головы, Хана повела глазами. Поворот к лечебным отделениям они проскочили. Бросив взгляд на виднеющийся впереди указатель с надписью: «Подвал», Виктория Борисовна решила: «Может, оно и к лучшему».

Они почти прошли. Еще несколько шагов — и поворот скрыл бы их от глаз внимательных зрителей. Но бдительный охранник все же отреагировал в спину:

— Вы, простите, куда?

— На работу, — не останавливаясь, бросила Хана.

— Пропуск попрошу! — противным металлическим голосом сказал он, заступая дорогу.

На миг в холодных серых глазах Ханы мелькнул стальной блеск. И тут же исчез за шторами полуприкрытых век. Что-то неуловимо изменилось в ее облике. Чуть сгорбилась спина, опустились плечи, сморщилось лицо. Перед охранником стояла обыкновенная старушка, идущая на работу.

— Не серчай, милок, дома я его забыла. Склероз уже, прости Господи.

— Придется возвращаться.

Старушка в отчаянии всплеснула руками:

— Куда ж я, через весь город! А полы ты, что ль, дубинкой помоешь?

— Ладно, пусть проходят. И так санитарок сейчас не найти, — донеслось из «аквариума».

Вдобавок усилился гул голосов «посетителей». Братва коротала ожидание, почувствовав себя Робин Гудами:

— Ты чё, нюх потерял? Пусти бабулю на работу...

— Отстань от пенсионеров!

Тут из-за спины Виктории Борисовны выкачнуло Файнберга.

— А вы кто? — удивился охранник.

Профессорские глаза за стеклами очков задорно искрились полнейшей потерей ориентации во времени и событиях.

Догадавшись, преимущественно по интонации, что вопрос обращен к нему, Виктор Робертович с достоинством кивнул.

— Вы что, тоже полы мыть?

На этот раз кивок пришелся кстати. На всякий случай профессор кивнул еще два раза, не дожидаясь расспросов и давая ответ авансом.

— А в подвал-то зачем?

— За инвентарем, — отбрила Хана, увлекая Файнберга за собой.

Удерживать их не решились. Но подозрительный страж больничного порядка все же спросил:

— Вдвоем полы моете?

Из всех оправданий и отмазов лучше всего действуют самые нелепые.

— Ассистент, — гордо бросил через плечо Виктор Робертович и, закрепляя эффект, на прощание кивнул.

— Понятно... — протянули ему в след, но качающаяся спина уже скрылась за поворотом.

Подвал состоял из закоулков, поворотов и тупиков. Но старый хирург излучал сусанинскую уверенность: