12 великих трагедий

Он убаюкан, спит. Воздушные творенья,Спасибо вам мое за ваши песнопенья:В долгу у вас я за концерт такой.Нет, Фауст, не тебе повелевать бесами!Пусть грезит он, объят воздушными мечтами,Весь погружен в обманчивый покой.Но надо снять с порога заклинанье:Его мне крыса отгрызет.Вот уж одна пришла: бежит и приказаньеМое исполнить только ждет.Владыка крыс, мышей, лягушек,Клопов, и блох, и вшей, и мушек[35]Тебе изволит приказатьК тому порогу подбежать —И там, где масло он положит,Пускай твой зуб усердно гложет.Живей, зверек! Вперед! Мешает выйти мнеТам, с краю, уголок на левой стороне.

Довольно! Хорошо! Спасибо за старанье!Ну, Фауст, спи себе! До скорого свиданья!

(Уходит.)

Фауст (просыпаясь)

Ужели я обманут снова?Мир духов вновь исчез: во снеКоварный бес явился мне,А пудель скрылся из алькова!

Сцена 4

КАБИНЕТ ФАУСТА.

Фауст, Мефистофель.

Фауст

Кто там? Войдите! Вечно помешают!

Мефистофель

Я здесь.

Фауст

Войдите же!

Мефистофель

Трижды приглашаютЧертей.

Фауст

Войди же!

Мефистофель

Ну, теперь вхожу,Надеюсь, мы с тобой поладимИ от тебя хандру отвадим.Примером я тебе служу:В одежде златотканой, красной,В плаще материи атласной,Как франт, кутила и боец,С пером на шляпе, с длинной шпагой,Дыша весельем и отвагой, —Чем я не бравый молодец?И не пора ли наконец

Тебе одеться в том же роде?Тогда, на воле, на свободе,И бросив вздорные мечты,Что значит жизнь, узнаешь ты!

Фауст

Что ни надень, все мучусь я хандрою,И уз земных не в силах я забыть.Я слишком стар, чтоб тешиться игрою,И слишком юн, чтоб без желаний быть.Свет ничего не даст мне, я уверен.«Умерен будь! Лишь будь умерен!» —Вот песня вечная у нас.Она терзает наши души,Ее поют нам хрипло в ушиИ каждый день и каждый час!Встаю ли утром – ждут меня страданья:Я убежден, что долгий день пройдетИ мне не даст, я знаю наперед,

Ни одного достичь, ни одного желанья!Мгновенье радости почую ли душой —Вмиг жизни критика его мне разрушаетИ образы, лелеянные мной,Гримасою ужасной искажает.Когда же ночь спускается и мнеС тоской в постель приходится ложиться,Не знаю я покоя и во сне:Мне сон жестокий будет сниться.Тот бог, который жив в груди моей,Всю глубину ее волнует:Он правит силами, таящимися в ней,Но силам выхода наружу не дарует.Так тяжко, горько мне, что жизнь мне не мила —И жду я, чтоб скорей настала смерти мгла.

Мефистофель

Ну, смерть, однако, гость не очень-то приятный.

Фауст